Гибель гигантов
Шрифт:
На следующий день они оставались на месте, поджидая пополнение, но на третий день снова пошли в наступление, а на четвертый — это был четверг 30 мая, — пройдя с понедельника целых тридцать миль, дошли до северного берега Марны.
Здесь, не к добру вспомнил Вальтер, немецкое наступление остановилось в четырнадцатом году. И поклялся себе, что теперь это не повторится.
30 мая Гас с американскими экспедиционными войсками находился в районе учений под Шатовийеном, к югу от Парижа, когда Третья дивизия получила приказ принять участие в обороне реки
Гас чувствовал страх и волнение. Это не бокс, где есть судья, чтобы следить за соблюдением правил и прекратить бой, если он станет опасным. Как он поведет себя, когда в него начнут стрелять из настоящего оружия? Вдруг повернется и бросится бежать? И как от этого удержаться, ведь он привык поступать так, как подсказывал разум.
Машины были столь же ненадежны, как и поезда: многие ломались или у них кончалось горючее. К тому же движение затрудняли гражданские, ехавшие в противоположном направлении, спасаясь от войны: кто гнал стада коров, кто вез свои пожитки на тачках и ручных тележках.
Семнадцать пулеметов прибыли в маленький зеленый городок Шато-Тьери в пятидесяти милях к востоку от Парижа в пятницу, в шесть часов вечера. В свете вечернего солнца городок был очень красив. Он раскинулся по обоим берегам Марны, двумя мостами соединяя южную часть с северной — и центром города. Французы еще удерживали оба берега, но передний край немецкого наступления уже подошел к городу с севера.
Батальон Гаса получил приказ расположиться вдоль южного берега и держать под контролем мосты. Их расчеты были экипированы пулеметами «Гочкисс» образца 1914 года — каждый водружен на устойчивую треногу, подача осуществлялась разъемно-звеньевыми металлическими лентами, по двести пятьдесят патронов в каждой. Еще у них были винтовочные гранаты, которыми можно было стрелять и с сошника под углом в сорок пять градусов, а также несколько английских окопных минометов системы Стокса.
На закате Гас и Чак руководили размещением своих расчетов между двумя мостами. Никакие учения не подготовили их к принятию нужных сейчас решений, приходилось руководствоваться здравым смыслом. Гас выбрал трехэтажное здание с заколоченным кафе на первом этаже. Он вошел, выбив заднюю дверь, и поднялся по лестнице. Из чердачного окна открывался прекрасный вид на реку и уходящую на север улицу на другой стороне. Гас приказал поставить сюда расчет со станковым пулеметом. Он ждал, что сержант заявит — мол, дурацкая идея, но тот одобрительно кивнул и отправился выполнять.
Подобным же образом Гас разместил еще три пулеметных расчета.
В поисках подходящего укрытия для миномета он обнаружил на берегу реки кирпичный лодочный ангар. Он не знал, его это территория или Чака, и пошел искать друга, чтобы это выяснить. Чака он заметил в сотне метров дальше по берегу, у восточного моста: тот разглядывал в полевой бинокль что-то на том берегу. Гас сделал пару шагов в его направлении — и тут раздался страшный грохот.
Он повернулся в сторону шума — и в следующую секунду послышалось еще несколько
Он снова взглянул туда, где был Чак — в тот самый миг, когда на месте, где стоял его друг, взметнулся фонтан земли.
— Господи боже! — вскричал Гас и бросился туда.
По всему южному берегу рвались снаряды и мины. Гас добрался до места, где в последний раз видел Чака, и в замешательстве огляделся. Он не увидел ничего, кроме груд земли и камней. Потом заметил торчащую из-под обломков руку. Он отодвинул камень — и обнаружил, что рука с телом не соединена.
Неужели это рука Чака?! Гас упал на колени и начал рыть землю руками. Он увидел коричневый воротник с металлическим кружком и надписью «США».
— О боже! — простонал он, а вскоре уже очищал от земли лицо Чака — не чувствуя ни малейшего движения: ни дыхания, ни биения сердца.
Он попытался вспомнить, что положено делать в таких случаях. Кому он должен сообщить о смерти Чака? Надо что-то сделать с телом, но что?…
Он поднял голову и увидел, что на него смотрят сержант и два капрала, смотрят и ждут приказов.
Гас резко поднялся, вспомнив что-то из пройденного. Не его дело было заниматься погибшими товарищами, даже ранеными. Он был цел и невредим, и его долг — сражаться. Он ощутил прилив бездумной ненависти к немцам, убившим Чака. «Дьявол, — подумал он, — я за него отомщу!» Он вспомнил, что делал до этого: расставлял расчеты. Нужно продолжать. Теперь ему надо будет позаботиться и о расчетах Чака.
Он махнул рукой сержанту, отвечавшему за минометы.
— Про лодочный сарай забудьте, он слишком на виду, — и указал через улицу на узкий переулок между винной лавкой и конюшнями. — Поставьте три миномета в этом переулке.
— Слушаюсь, сэр! — и сержант бросился выполнять.
Гас оглядел улицу.
— Капрал, видите ту плоскую крышу? Поставьте туда пулемет.
— Прошу прошения, сэр, но это автомобильная мастерская, внизу может быть горючее!
— Черт, вы правы. Хорошо, что сообразили, капрал. Ну, тогда на колокольню той церкви. Там внизу взрывчатых веществ не предвидится.
— Да, сэр, это гораздо лучше, сэр.
— Остальные — за мной в укрытие. Я должен подумать, как расставить остальных.
Он повел их через дорогу и вниз по боковой улице. Вдоль тыльной стороны зданий шла узкая тропинка. Во дворе магазина сельскохозяйственных товаров взорвался снаряд, осыпав Гаса дождем удобрений, — словно напоминая, что он не в безопасности.
Он поспешно двинулся дальше, стараясь, где возможно, укрываться от обстрела за стенами, отдавая приказы сержантам, размещая пулеметы в наиболее высоких и прочных на вид строениях, а минометы — в садах между домами. Иногда подчиненные предлагали что-то или возражали ему. Он слушал их и быстро принимал решение.
Очень скоро стемнело, что осложнило задачу. Немцы осыпали город градом бомб, и многие попадали точно в американские позиции на южном берегу. Несколько зданий было разрушено, отчего обращенная к реке улица стала похожа на рот, полный испорченных зубов. За первые несколько часов бомбежки Гас потерял три пулемета.