Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника»

Рабе Ютта

Однако к этому времени водолазы уже были готовы к погружению. По этой причине робот пока оставили на грунте вблизи носовой части «Эстонии».

Решив использовать для входа в воду шлюпку, водолазы действовали обстоятельно. Это потребовало определенного времени и представляло собой некий эквилибристический трюк. При этом еще и Марио случайно свалился за борт, и все забеспокоились, не получил ли он какой-нибудь травмы. К нам сразу же стремительно направились катера с журналистами, а также надувные моторные лодки со шведского и финского кораблей. Несколько видео- и фотокамер сразу же нацелились на бедного Марио, которому в этот момент всего-то и требовались лишь ласты. Дело в том, что такой тяжело нагруженный водолаз, оказавшись в воде, может держать голову над поверхностью, лишь помогая себе ластами, так как

в противном случае он сразу же пойдет на дно.

Однако, к сожалению, дилетанты этого не знали, и Фолькер, один из них, сразу же предпринял спасательную акцию с помощью надувной лодки, и Марио тут же был поднят на борт.

Этот случай доставил ему впоследствии много неприятных переживаний. Но такие вещи случаются не так уж и редко. Досадное происшествие показало нам, что члены нашей команды еще недостаточно притерлись друг к другу.

Остальные водолазы продолжали с трудом держаться на поверхности, поскольку не могли пойти на глубину без своего руководителя. Между гем Томми за это время успел наглотаться соленой воды из-за сильного волнения, и его начало тошнить. Поэтому он отказался от участия в этом погружении. Остальные все же решились продолжить операцию. Спускаясь по кабелю робота, они достигли корпуса «Эстонии». Это был очень волнующий момент, как впоследствии описывали его Якоб и Индра, которых поразили размеры затонувшего исполина, какое-то бесконечное нагромождение металла. Однако при первом их погружении водолазы так и не сняли ни одного кадра из-за неверном отладки управления камерой, и это обстоятельство заслуживает здесь упоминания хотя бы ради фиксации таких накладок. «Провалы, неудачи и срывы», — как однажды вечером сухо заметил Тило, мой коллега из Spiegel. И он, к сожалению, был прав.

И тем не менее уже при самом первом погружении водолазам бросилась в глаза странная вещь. Первая треть корпуса была присыпана песчаной дорожкой шириной метров тридцать. Почему песок оказался только здесь и его не было на остальной части корпуса? Вначале в этом вопросе не было никакой ясности. Кроме того, поверхность корпуса судна по всей ее ширине с левого борта была испещрена глубокими ложбинами в толще покрывавшего его осадка и обрастания. Водолазы описывают эти ложбины как следы от кабелей или шлангов, которые то поднимались, то соскальзывали по корпусу парома. Причем это были довольно свежие следы, поскольку водолазы хорошо заметили, как быстро предметы под водой покрываются слоем осадка, а на дне этих ложбинок была хорошо различима окраска борта. По оценкам водолазов, следы появились здесь четыре или шесть недель тому назад… Замечание, значение и важность которого нам стали понятны в самый последний день экспедиции.

После этого преисполненного неудач дня мы сидели вечером все вместе и обсуждали, как нам впредь избежать подобных неудач и накладок. Были разделены задачи: Губерт хотел расширить отверстие в бортовом ограждении нашего судна, чтобы обеспечить возможность водолазам всем сразу прыгать прямо с борта в воду. Для этого он предложил сделать в бортовом ограждении вырез с помощью газового резака. Фолькер не торопился с ответом. А потом заметил, что так можно разобрать и весь корабль. Но Губерт продолжал настойчиво доказывать целесообразность и возможность такого решения. Наконец Фолькер согласился. Рулевой Ганс предложил свою помощь по приварке крюка к корпусу робота, чтобы с его помощью поднять на поверхность утерянный гидролокационный аппарат.

В этот вечер все свалились в постели совершенно измотанные.

Чтобы сэкономить топливо, Фолькер предложил лечь на ночь в дрейф. За ночь нас отнесло примерно на 15 миль в сторону побережья Эстонии. Однако это не создало нам никаких проблем. Мы быстро вернулись на прежнее место. К тому же на этот раз суда береговой охраны не создавали нам никаких препятствий. Однако то, что мы совершили большую ошибку, покинув исходную позицию, мы почувствовали позднее, когда не смогли найти место, где потеряли свой гидролокационный аппарат.

Вскоре мы обнаружили проблемы с навигацией. Наша спутниковая система начала давать ошибочные данные при определении координат. Фолькер и американская водолазная команда сравнили показания своих приборов. Оказалось, что они сильно разнятся между собою. Крейг, обеспечивавший навигацию подводных роботов и приобретший соответствующий

опыт на американских военных кораблях во время войны в Персидском заливе, высказал предположение, что это проделки финнов и шведов, создающих помехи на линии связи с навигационным спутником. И это очень скоро подтвердилось, поскольку мой спутниковый мобильник, на который я накануне получала многочисленные звонки от различных заинтересованных лиц, на этот раз в течение всего утра молчал. Очевидно, что кто-то создавал радиопомехи. Я и сама не могла никому дозвониться.

Мы решили сначала положиться на навигационную систему американцев, которая была более надежно защищена от помех. А когда мы снова вернулись к местонахождению «Эстонии», то стали использовать старый добрый эхолот, который был установлен на One Eagle еще в 60-х годах.

Фолькер готов был даже вести навигационные расчеты с использованием компаса и карт, хотя мы располагали самой новейшей компьютеризированной навигационной системой.

Водолазы приготовились к новому погружению, хотя ветер все усиливался и волны начали захлестывать палубу судна. Что и говорить, о погружении водолазов не могло быть и речи, а посему они согласились отложить погружение.

Киногруппа на борту судна One Eagle

Мы спустили за борт робот, который за это время был оборудован надежным крюком. Мы снова стояли у монитора связи с роботом и неотрывно вглядывались в экран. Однако гидролокационного аппарата мы так и не увидели. Точно так же как и 120 метров его ярко-желтого кабеля. При этом Пол и Крейг довольно быстро привели робот на место, где мы нашли аппарат днем раньше. При этом все приметы, по которым мы заметили местонахождение аппарата, остались на месте: стул из ходовой рубки «Эстонии», оконная рама, телефонный аппарат, чемодан. Все осталось на месте. А вот аппарат просто испарился.

Пол и Крейг не нашли для этого никакого иного объяснения, чем то, что его кто-то подцепил. А поскольку на этом месте ночью оставались только корабли береговой охраны, а шведский корабль имел на борту аналогичного робота, то можно было предположить, что наш аппарат подняли шведы. Однако доказать это мы не могли.

Когда далеко за полдень наши водолазы начали очередной спуск, снова был использован робот. Однако они снова забыли установить свой собственный маркировочный буй. Фатальная ошибка, которая уже вскоре создала дополнительные проблемы: из-за ухудшившейся погоды кабель робота попал в носовое подруливающее устройство нашего судна, что вызвало короткое замыкание. При этом не нашлось и поискового троса, который соединял бы буй на поверхности с местом его закрепления на корпусе «Эстонии», что обеспечило бы водолазам быстрое достижение этой точки на корпусе. И лишь благодаря энергичному и не лишенному эмоций вмешательству Фолькера робот все же был спасен, но из-за повреждений о его использовании нечего было и думать.

Наше настроение упало до нулевой отметки. Американцы находились в состоянии отчаяния. Они теперь не могли уже ничего делать. Все их высокотехничное снаряжение за прошедшее время было либо потеряно, либо приведено в состояние негодности. Грегг полагал, что лучше было бы прекратить наши поиски и вернуться сюда будущим летом. Но я не могла согласиться с ним. Он не понимал, что такого шанса мы больше никогда не получим. К «Эстонии» нельзя приезжать, когда захочется, как в отпуск.

Грегг аргументировал свою позицию тем, что мы получили достаточно большое количество видеозаписей носовой части «Эстонии». Для него и его команды этого было достаточно. А другие подробности, как он полагал, можно будет выяснить в следующем году. Но так не могло и не должно было быть. Может быть, для американцев эта операция и была одна из многих. «Лузитания», «Британник», «Эстония» — для них между этими экспедициями не было большой разницы. Но я твердо решила не допустить прекращения работ. И тем более сейчас, когда мы сумели пробиться через чинимые различными правительствами рогатки, сумели выстоять против хитростей и трюков, предпринимаемых береговой охраной. Результатов нашей экспедиции ждало множество людей, так много родственников погибших возлагали на нас свои надежды!