Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника»

Рабе Ютта

Вместе с Томми мы позвонили Мартину Фольку в Берлин. Знаменитый взрывотехник хорошо разбирался в анализах и оценках металлических образцов, подвергшихся воздействию взрыва. Он терпеливо объяснял Томми по телефону, как лучше произвести отрезку образцов.

Первую задачу нашего перечня работ Якоб выполнил без особых затруднений.

При одном из погружений он просто отстегнул несколько баллонов и нырнул за авторампу. Однако на этом предприятие и закончилось, поскольку ему представилась невообразимая путаница из тросов и висящих повсюду металлических штанг. По этой причине он не решился двинуться дальше, внутрь корабля. Однако он установил в достигнутом им месте прибор для определения радиоактивности.

А американцы между тем оказывали нам помощь в навигации и еще раз рассчитали координаты места, где мы потеряли гидролокационный аппарат. На этот раз они намеревались силами небольшой группы водолазов еще

раз попытаться найти его. В этой группе должно было быть не менее двух человек, которые должны были провести полный цикл погружения и всплытия. Это позволило бы нам сэкономить газ еще для четырех водолазов: для двух, которые должны были произвести отрезку частей корпуса в месте предполагаемого взрыва, и еще для двух, которые должны были производить видеосъемку.

Если бы эта операция оказалась неудачной, экспедицию пришлось бы свернуть из-за исчерпания запасов газа для водолазов. Перспектива совсем безрадостная. Но в этот момент появился Фолькер с сообщением о том, что к нам приближается Bulck. Он уже заметил буксир на экране радара и установил с ним радиосвязь. Какое счастье! Теперь у нас будет новый робот и мы сможем параллельно с погружением водолазов еще и вести съемки с помощью робота, в особенности еще раз по правому борту «Эстонии».

Когда Bulck привалился к нашему правому борту, сразу же была начата перегрузка ящиков, в которой приняли участие почти все члены группы. На борт судна пожаловал и сам Вернер Хуммель, чтобы оказать помощь оператору робота Андреасу в правильном его ориентировании на корпусе «Эстонии», потому что вряд ли кто-нибудь другой был так хорошо знаком с этим судном, как он, занимавшийся им уже в течение нескольких лет.

Андреас в этих обстоятельствах оказался мастер на все руки. Он был опытным водолазом, специалистом по судоподъему и уже не раз работал с металлом на глубине. Он смог дать Томми и Губерту ряд полезных советов по поджиганию газовой горелки, прежде чем полностью посвятил себя работе с роботом. У него очень быстро наладилось сотрудничество с остальными членами команды. Он использовал трос позиционирования водолазов также и для того, чтобы направлять робот к месту проведения работ на корпусе по кратчайшему пути. Он действовал профессионально, спокойно и точно, являясь для нас настоящим ангелом, ниспосланным небом в помощь нам.

Водолазы в своем тяжелом снаряжении были спущены за борт почти одновременно с роботом и под неусыпным наблюдением кораблей береговой охраны. Мы надеялись, что они не заметят, что мы приступили к решающему этапу нашей экспедиции. Конечно, существовала опасность, что отрезанные нами куски металла будут конфискованы ими.

Томми перед погружением подмигнул мне: «Мы попробуем предотвратить это».

Будем надеяться.

А Андреас между тем уже направлял робот к правому борту «Эстонии». Ему тоже сразу бросились в глаза поперечные следы на корпусе, и он догадался проследить эти следы вплоть до грунта. Имелись ли здесь отметки, позволяющие говорить о том, что здесь произошло? Он провел робот по грунту примерно еще на 10 метров вплотную к корпусу парома. Его робот был оборудован гораздо лучшей системой освещения, чем американский, и поэтому мы могли отчетливо и ясно различать даже цвета. И вдруг мы увидели нечто необычное. Именно в тот момент, когда робот скользил над ровной поверхностью грунта, на экране монитора появился холмик высотой 50–60 сантиметров. Андреас направил робот на его вершину. Песок, который до этого лежал равномерным слоем на стенке борта, вдруг провалился в какое-то скрытое под ним отверстие. Казалось, что кто-то пытался что-то засыпать в этом месте песком. Нам понадобилась помощь водолаза, который расширил бы это отверстие и частично очистил его от песка. К сожалению, в это время Томми и Губерт были заняты обрезкой металла. Поскольку у нас не было радиосвязи с водолазами, мы не смогли сообщить им, что один из них нам крайне необходим для работы с обнаруженным отверстием. Мы не могли рассчитывать и на помощь двух других водолазов, которые в тот момент были заняты поисками гидролокационного аппарата. Мы тщательно засняли это место на корпусе. Ничего большего мы сделать не сумели.

Томми и Губерт вернулись на борт в наилучшем настроении. Они сумели отрезать два куска металла из передней переборки правого борта, и именно вдоль отверстия, на котором по его внешнему виду были отчетливо видны следы взрыва. Я рассчитывала передать эти куски металла специалистам в Берлин, чтобы эксперты-металловеды могли окончательно установить, имел ли место взрыв.

Таким образом, наша экспедиция оказалась успешной. Перед возвращением домой мы собрались на корме нашего судна. Капитан нашел подходящие слова, а позже на воду был спущен венок, изготовленный рулевым Гансом и снабженный грузилом. Мы смотрели ему вслед, наблюдая за

тем, как он медленно погружается вглубь.

АРЕСТЫ И ДРУГИЕ ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕЛА «ЭСТОНИИ»

В течение двух последующих дней настроение у всех находящихся на борту нашего судна было отличное. Напряжение, владевшее нами, спало. Все радовались скорому возвращению домой. А я в особенности, поскольку у моего сына в Берлине начался новый учебный год, но мне не довелось присутствовать дома в его первый учебный день после каникул. Такого со мной в последние восемь лет еще не случалось. Грегг также не смог встретить вместе со своей супругой в Санта-Фе сорок четвертый год их супружества, чего с ним также раньше не случалось за все предшествующие сорок три года.

Пробоина в корпусе «Эстонии»

Присыпанное песком отверстие в корпусе «Эстонии»

Было ясно, что не позже чем в день нашего возвращения в Куксхафен на нас обрушится вся международная пресса. Поэтому мы решили сойти с судна в Киле, при прохождении шлюза.

И лишь водолазы собирались следовать на борту One Eagle вплоть до Куксхафена, поскольку там были припаркованы их автомобили. Однако, когда мы уже приближались ко входу в шлюз, мы увидели большое скопление людей на берегу. Журналисты тоже оказались не дураками! Наше прощание с Фолькером и командой судна проходило под щелканье затворов фотоаппаратов. Пресс-конференцию мы назначили на ближайший вечер в одном из отелей Гамбурга, поскольку в противном случае нам не удалось бы отделаться от репортеров. Грегг мог оставаться с нами только до субботы, поскольку у него уже были куплены билеты в США. Кроме того, он во время экспедиции повредил себе ногу и поэтому торопился показаться на родине своему врачу.

Через посредническое бюро моей кинофирмы мы оповестили о своем прибытии родственников жертв катастрофы и предложили встретиться с кем-то из них еще до пресс-конференции, чтобы о наиболее важных моментах проведенной нами акции прежде всего проинформировать их. Встреча была назначена на пятницу 1 сентября 2000 года в 16.00. И уже в 17.00 мы были готовы к встрече с международной прессой.

Как и было договорено, мы сообщили представителям родственников погибших Ларсу Иоханссону и Бер-тилу Каламниусу об обнаруженных на грунте телах погибших. Мужчины были готовы ко всему, но только не к этому. Шведское правительство выступило с заявлением о том, что вне корпуса «Эстонии» на грунте вокруг нее нет ни одного тела погибших, и родственники постепенно успокоились, удовлетворившись официальной информацией. Было видно, что оба находятся в состоянии шока. Все остальное на фоне этого шокирующего факта для них померкло.

Сразу же после встречи с нами эти люди беседовали со множеством репортеров из ежедневных газет и телевизионных программ как из Скандинавии, так и из Германии, не скрывая своего крайнего возмущения манипуляциями шведского правительства. В последующие дни информация о валяющихся на дне моря телах погибших стала важнейшим результатом нашей экспедиции, вызвавшим ажиотажный интерес средств массовой информации. В шведской прессе муссировались всякого рода домыслы о том, производили ли мы съемки этих тел или нет. Мы были вынуждены доказывать с помощью наших видеозаписей, что мы не лжем. Просто какой-то театр абсурда! Ведь мы действительно засняли некоторые тела в процессе поисков потерянного гидролокационного аппарата. Причем скорее по большей части неумышленно. Однако мы не хотели, чтобы эти кадры увидели дети. По этой причине мы отказали шведским телевизионным компаниям в передаче этих материалов по их каналам. Однако наш адвокат рекомендовал нам поступить иначе. И именно по той причине, что мы уже перед началом нашей экспедиции взяли на себя обязательство предоставить отснятые нами материалы в их распоряжение; юридически мы не имели права отказывать им. Мы пытались тянуть как можно дольше. Из-за этого мы навлекли на себя раздражение и недовольство ТУ-4 в Швеции, поскольку сотрудники этого канала заверяли нас, что они не собираются демонстрировать эти материалы, а лишь хотят сами ознакомиться с ними. Однако мы не испытывали доверия к этим журналистам. Слишком велико было искушение передать сенсационные материалы в эфир. Однако, поскольку в Швеции не переставали клеймить нас как лжецов, мы решили показать наши видеозаписи нескольким выбранным нами самими журналистам. Кроме того, мы просили многих членов нашей экспедиции дать нам твердое обещание хранить молчание об увиденном ими. Таким способом нам удалось избежать обвинений во лжи.