Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника»

Рабе Ютта

В течение всего дня была прекрасная погода, и мы, конечно, надеялись, что она будет и впредь благоприятствовать нам, но нельзя было исключать и шторм. Поскольку при силе ветра более четырех баллов по шкале Бофорта водолазные работы могут быть сильно затруднены, все находящиеся на борту попытались в последний раз связаться с помощью своих мобильников с близкими и любимыми, оставшимися на берегу. Я смогла дозвониться до своего партнера Кая, который уже в течение нескольких часов шел вслед за нами на борту немецкого буксира. Он был финном, и мы, к нашему сожалению, исключили его из состава экспедиции, поскольку в случае обнаружения его на борту наша экспедиция могла быть атакована в ходе совместной акции служб береговой охраны. Напомню, действовал закон, принятый в Швеции, о неприкосновенности

братской могилы под именем «Эстония». По этой причине Кай должен был довольствоваться статусом наблюдателя. Однако, благодаря его знанию финского и немецкого языков, он мог обеспечивать нас ценной информацией, поскольку имел с собой коротковолновый радиоприемник, который он постоянно внимательно прослушивал. Вскоре мы уже знали, что шведская береговая охрана обнаружила нас и намеревается пожаловать к нам на борт. Однако нас это нисколько не беспокоило. Объединяющий нас дух единой команды крепчал от часу к часу, к тому же мы знали, что делаем правое дело.

На следующий день нас впервые облетел самолет шведской береговой охраны. По радио нас запросили о координатах. Мы проигнорировали запрос, поскольку эти координаты шведы могли и сами прекрасно определить по приборам. Мы засняли самолет и при этом заметили, что и нас также засняли. Вскоре после этого рядом с нами всплыла подводная лодка. Большая, черная, могучая и, конечно, русская. Это можно было определить по маленькому флажку на ее рубке. Открылся люк, и оттуда на нас посмотрел какой-то военный. За ним последовал еще один. Оба внимательно следили за нами, а когда заметили, что мы видим их, они помахали нам руками.

С Каем я уже неоднократно общалась по спутниковой связи. Он рассказал мне, что в шведской прессе опубликовано сообщение о том, что мы прибудем на место к вечеру вторника. Была ли это особая тактика, направленная на то, чтобы отвлечь внимание прессы, не дать ее представителям зафиксировать проводимые на нас атаки?

Мы же, в свою очередь, постоянно информировали журналистов, которые уже успели заинтересоваться нашей экспедицией.

На нас успокаивающе действовали сообщения о том, что большая часть журналистов собиралась прибыть к месту работ на нанятых ими плавсредствах. Таким образом, мы могли рассчитывать на внимание международной общественности. В этом случае, конечно, нас не должно было пугать, что на месте поисков наш отряд атакует береговая охрана, а возможно, и уже расположившийся там ледокол военно-морских сил Швеции. И несмотря на это, напряженность нарастала, ее можно было заметить в любом из участников команды. Водолазы уже в который раз перепроверяли свое снаряжение. Пол, Лаура, Бак и Крейг перепаивали кабели, синхронизировали приборы бортовой навигации со своими компьютерными навигационными приборами, перепроверяя все снова и снова. Грегг пытался занять себя чтением, однако всякий вызов по спутниковому телефону, казалось, был для него желанным отвлечением от тревожных мыслей.

Я то и дело поднималась в ходовую рубку, но так и не смогла подавить владеющее мною напряжение, что наверняка действовало на нервы рулевым судна, да и самому капитану.

Теперь нас отделяло от «Эстонии» всего лишь несколько часов пути.

Я договорилась с вахтенным штурманом, чтобы он разбудил меня утром во вторник в момент подхода к месту назначения, то есть в 5.00. Но для этого не понадобился будильник. Уже в 3.00 меня разбудил прилив адреналина, после чего я уже не смогла заснуть. В голове пролетали тысячи мыслей: что нам делать, если с кем-либо из водолазов произойдет несчастный случай? Ведь придется вызывать вертолет береговой охраны, поскольку только у нее имеется декомпрессионная камера. А не будет ли водолаз там арестован? Что нам следует делать, если береговая служба будет пытаться провоцировать столкновение со своими судами? А это большие расходы на ремонт, неясности со страховым возмещением, процессы… Уже в половине четвертого я принимала душ и с удовольствием обливала лицо горячей водой. Это немного сняло напряжение. Я тихо прошла в ходовую рубку. Какое облегчение: там, оказывается, уже стояли другие участники экспедиции, испытывающие такие же переживания, как и я. Уже в течение последующего получаса в рубке собралась почти вся команда. Все стояли молча, вооружившись биноклями и с выражением решимости на лицах. В рубку поднялся даже капитан, хотя он только в 2 часа ночи сменился с вахты.

Он

показал на экране радиолокатора метки, свидетельствующие о присутствии двух кораблей на месте затопления «Эстонии». Я спросила его, как он собирается поступить, если капитаны этих судов не захотят сдвинуться с занятых ими позиций. «Попробую перехитрить их. Думаю, что мне это удастся», — лаконично ответил он.

Корабль береговой охраны был на месте уже до нашего прибытия

Я чувствовала, что его нервы также напряжены. Ведь он хорошо знал, что многое в успехе нашего дела будет зависеть от него. И хотя экспедиция и была организована только по нашей с Греггом инициативе, но если коса найдет на камень, то решать придется все-таки ему. Он был капитаном, ему был доверен корабль и жизнь людей.

Фолькер был сильный человек, именно того сорта, которого мы хотели бы иметь с собою рядом в подобных случаях. Человек, который немногословен и действует, сообразуясь с холодным рассудком. Я посмотрела на него, и наши взгляды на миг встретились. Мы заключили молчаливое согласие.

Снова прилетели самолеты, но в дополнение к ним низко над нами пролетел и вертолет. И вот наконец-то мы увидели собственными глазами корабли шведской и финской береговой охраны. Но против кого они, собственно говоря, собирались действовать? Против горстки частных лиц, твердо решивших внести ясность в обстоятельства гибели пассажирского судна, поскольку именно эти государства по прошествии шести лет явно оказались не в состоянии сделать это сами?

Мы подходили все ближе. Курсы всех трех кораблей пересекались точно над местом гибели «Эстонии». Я, конечно, в этой ситуации ничем не могла помочь капитану, но хотела оказать ему хотя бы моральную поддержку.

— Ну что же, попробуем сделать так, — тихо проговорил он и попросил рулевого сообщить наш точный курс.

Мы все больше приближались к кораблям береговой охраны, курсировавшим над местом гибели «Эстонии». Вдвоем они, конечно, имели определенное преимущество перед нами. Но Фолькер сумел обнаружить изъян в их позиции.

— Право руля, 90 градусов, скорость 4 узла, — громко скомандовал капитан рулевому.

Рулевой повторил команду.

В рубке воцарилась гробовая тишина.

— Право руля, 30 градусов, — еще раз скомандовал капитан.

Рулевой повторил команду.

Я буквально всем телом чувствовала напряжение, владевшее капитаном. Он не спускал глаз со своих визави.

Финский корабль начал разворачиваться.

— Право руля, 30 градусов.

Мы начали движение, а финский корабль уже не мог остановиться, поскольку должен был закончить свой маневр. И это был именно тот шанс, который собирался использовать Фолькер. Двумя минутами позже мы оказались точно над местом гибели «Эстонии».

Мы услышали обращение к нам по радиосвязи: «One Eagle, One Eagle here is the Finnisch Coast Guard Can 1 speak to the Captain?»

Фолькер спокойно ответил: «One Eagle, the Captain speaking».

После этого представитель финской береговой охраны рассказал нам, что здесь запрещено спускать водолазов в соответствии с финским и шведским законом.

Фолькер прореагировал на это с флегматичным спокойствием: «Я пока не вижу в воде ни одного водолаза. А вы?»

После этого в течение примерно двадцати минут в эфире царило молчание. По всей видимости, финны и шведы утратили дар речи, не зная, как отпарировать такое заявление.

А на нашем корабле уже вовсю шла подготовка к гидролокационному сканированию останков «Эстонии». Пол и его команда с большой поспешностью занимались подготовкой своей аппаратуры. Но прежде чем они успели спустить на воду буксируемый аппарат, в эфире раздалось обращение береговой охраны с просьбой разрешить прибытие на борт нашего судна представителей службы. Мы, конечно, были готовы к этому и решили принять делегацию. Фолькер сообщил о своем согласии, и уже через пару минут мы могли видеть через свои бинокли, как шведская надувная лодка с подвесным мотором отправилась к кораблю финнов, где в нее сели двое одетых в униформу служащих охраны, и через некоторое время эта лодка подошла к борту нашего судна под взглядами многочисленных представителей прессы, прибывшей к месту наших работ на своих плавсредствах.