Гибель солнца
Шрифт:
Женщина, стоявшая рядом с Дэниелом, дрожала, опустив руки.
Дэниел услышал, как открылись дверцы полицейской машины, а затем до него донесся звук шагов.
— Сейчас все будет в порядке, — сказал Дэниел.
— Вы идиот! — всхлипнула женщина.
— Все будет в порядке, — повторил Дэниел.
В мерцающем бело-голубом свете Дэниел различал две осторожно приближавшиеся к ним фигуры. Они казались огромными, нечеловеческими. На полицейских были каски с толстым прозрачным лицевым щитком пуленепробиваемые жилеты, толстые перчатки, брюки с защитными прокладками
Повернитесь! — скомандовал полицейский офицер, — Руки за спину! В противном случае буду стрелять!
Дэниел подчинился, удивляясь необычным для полиции мерам предосторожности.
— Больше предупреждать не буду! — пролаял офицер.
Вероятно, женщина замешкалась. Теперь она, как и Дэниел, стояла спиной к полицейским.
Дэниел почувствовал, что его запястья обхватило что-то мягкое и плотное. Он осторожно попытался развести руки. Материал был очень прочен, так что человек не мог ни разорвать, ни ослабить захват. Он был уверен, что новое тело легко справилось бы с этой задачей, но обычному человеку такое было не по силам. Старинные металлические наручники теперь, наверное, можно увидеть только в музее.
Женщина рядом с Дэниелом всхлипнула, почувствовав, что ее руки оказались связанными.
— Послушайте, на эту женщину напали! Вам нет нужды…
Что-то твердое и тяжелое ударило Дэниела по затылку. Удар не нанес ему вреда, но был таким сильным, что бросил его вперед и повалил на землю. Со связанными за спиной руками он приземлился на плечо и остался лежать.
Офицер пнул его ногой.
— Вставай! Еще одно слово, и ты покойник!
Их затолкали в полицейскую машину, в обитую металлом камеру без окон, освещаемую только бело-голубыми вспышками мигалки. Дэниел посмотрел на спутницу. Выражение ее глаз удержало его от дальнейших протестов.
В полицейском участке их препроводили в похожую камеру, только немного большего размера, чем в автомобиле.
Они уселись на полу спиной к спине. Из динамика, вмонтированного в потолок комнаты, раздался металлический голос.
ГЛАВА 6
Дэниел проводил врача до двери своего номера.
— Я удивлен, но весьма польщен, мистер Китаяма. Не думаю, что у нее будут проблемы, — только довольно сильная боль в первые несколько дней. Если возникнут осложнения, сразу же вызывайте меня. Возможно, небольшое кровотечение, но если оно будет обильным, сообщите мне.
Дэниел кивнул.
— Спасибо, но до меня никакие дойдет, почему она отказалась от госпитализации, ведь… — он пожал плечами.
— Я понимаю ее чувства. Очень плохо, что инцидент произошел вне ее зоны. Ей придется залезть в долги на многие годы, чтобы оплатить счет.
— Но это моя забота. Я могу заплатить за лечение.
— Она не согласится. Вы сами слышали.
— Но она ведь позволила нанять вас.
— Мистер Китаяма, что я могу сказать? Оставьте все, как есть. Молодой леди очень повезло. После встречи с двумя преступниками и полицией… Она родилась в рубашке. Девушка просто не хочет рисковать, связываясь
Дэниел еще раз взглянул на женщину, спящую на диване в гостиной. Она категорически отказалась лечь в спальне Дэниела, как ни благодарна была за то, что ее привезли в номер, а не оставили в городской Тюрьме. Дэниел с врачом решили, что лучше оставить ее на диване, чем продолжать уговоры.
Она спала в пижаме Мари-Элейн (или копии — Дэниел не был уверен) под толстым мягким пледом, Ее темные волосы и смуглая кожа на первый взгляд напоминали Мари-Элейн. Но черты лица были совсем другими, а телосложение не такое хрупкое. И самое главное отличие — холодные ярко-голубые глаза, совсем не похожие на мягкие, почти черные глаза жены.
Дэниел вздохнул, как будто у него по-прежнему имелись легкие и диафрагма. Он отвернулся от спящей женщины и раздвинул плотные занавески.
Снаружи уже рассвело. Туман полностью рассеялся — по крайней мере, в этой части города, — и солнце освещало Пасифик Хейтс. Огромные толпы людей двигались вдоль Стейнер-стрит по направлению к Пост. Насколько безлюдны были улицы ночью, настолько переполнены днем. Пешеходы не помещались на тротуарах и заполняли проезжую часть, пробираясь между огромными фургонами, с трудом прокладывавшими себе дорогу по широкой улице.
Почти не было видно частных автомобилей.
Женщина, лежавшая на диване позади Дэниела, застонала. Дэниел обернулся и увидел, что она сидит. Ее волосы спутались, сильно исцарапанное лицо — все в красных пятнах антисептика и белых полосках пластыря. Под одним глазом пролегла легкая тень, а второй полностью заплыл и был теперь темно-лилового цвета. Нос не сломан, но сильно распух и был заклеен пластырем.
— О, господи, — простонала женщина. Одной рукой она провела по лицу, а другой потрогала бинты на боку.
— Пара сломанных ребер, — сказал Дэниел.
Женщина кивнула. Она попросила пить, и Дэн принес ей стакан воды из своей копии старинной кухни.
— Который час? — спросила она. — О боже, какой сегодня день?
Дэниел ответил.
— Господи, я должна позвонить в офис. Я не могу себе позволить потерять работу.
Дэниел удивился.
— Потерять работу? После того, как на вас напали, избили до полусмерти, а затем в полиции обращались как с преступницей, а не с жертвой? Вы можете не беспокоиться о работе.
Женщина резко повернулась к нему.
— Мистер, я не понимаю, что вы имеете в виду, но вы ничего не знаете о работе. Её очень сложно получить и очень легко потерять. Им не нужны ваши оправдания, а нужно, чтобы к началу рабочего дня вы были на месте, желательно даже на полчаса раньше. Я должна идти на работу!
Она попыталась встать, но упала обратно на диван, не в силах удержаться на ногах.
— Нет, нет, — пробормотала она. — Я не могу…
Она попыталась встать, но смогла только приподняться.