Гибель великого города
Шрифт:
Мужчина нерешительно взглянул на свою спутницу.
— Мы очень устали, — сказала она, преодолев страх. — Деревни встречались редко. Дорога ужасная… Мы боялись диких зверей и разбойников… И теперь не знаем, что делать…
Юродивый неожиданно смягчился.
— Кто вы?
— Мы из страны дравидов Кикат, что лежит к северу от Мохенджо-Даро… — устало ответил мужчина.
— Кикат? Знаю! Это юго-восточнее Хараппы. Кират, Шамбху, Пания — я всюду побывал… Да, я знаю Кикат! Там нет такой распущенности, как здесь. Но, по мне, лучше разврат,
— Нам пришлось все бросить и уйти, — сказала молодая женщина.
— Разве для любви там мало места? — засмеялся юродивый. — Или для того, чтобы любить друг друга, вам понадобилось еще что-то? Ради чего вы поступили так безрассудно?
— Правителю нашей страны приглянулась В'eни, — с горечью ответил пришелец. — И нам пришлось бежать, иначе он убил бы нас…
— Нет! — возразил старик. Он убил бы только одного из вас — тебя! А твою подругу захватил бы в свои когти, как хотел бы захватить всю вселенную. Ты понял? Ведь женщину не убивают даже дикие звери, если они успели насытиться мясом и кровью других существ…
Незнакомец не ответил: Молодую женщину била дрожь. Она не понимала странных речей нищего.
— Что будет с нами, Виллибхитт'yр? — в страхе воскликнула она. — Неужели в этом городе никто не даст нам приюта?
— Почему же не даст? — рассердился нищий. — Кто посмеет обидеть моих гостей?
— О великий бог! — прошептала женщина, устало опустившись на камни.
— Если вы гости высокочтимого Вишваджита, то пусть весь Мохенджо-Даро низким поклоном приветствует вас! — крикнул старик.
Пришельцы вздрогнули. Что он болтает?
— Но кто вы? В чем ваша вера? — насмешливо спрашивал юродивый. — Вы жертвы собственного высокомерия! Сейчас вы нищие, обивающие чужие пороги, и только поэтому разговариваете со мной. Но если завтра вам достанутся все богатства Мохенджо-Даро, то вы… вы прежде всего покажете свое презрение к старому Вишваджиту! Лжецы! Почему вы не ушли в лес, чтобы никто не мешал вашей любви? В ваших душах пылают адские печи тщеславия и низменных желаний! И вы не угомонитесь пока не сожжете друг друга!..
Женщина поднялась с земли. Незнакомец взял ее за руку; оба в отчаянии смотрели друг на друга. Куда идти? Кругом простиралось безмолвие ночи. Они повернулись и медленно побрели по улице.
Юродивый вдруг крикнул им вслед:
— Ты ведь женщина? Значит, тебе знакомы всякие женские хитрости? Танцы, пение? А?
Этот пренебрежительный тон задел самолюбие женщины, и она не ответила.
— О, Вени танцует удивительно! — похвалил ее незнакомец.
— Вот тебе раз! — удивился старик. — И она не всадила кинжал в сердце повелителя? У него, я думаю, и без нее много жен?
— Каждый месяц к нему приводят новую красавицу.
— Ну а ты-то что умеешь, умная голова? Или, кроме любви, ничему не обучен?
Женщина тихо засмеялась. Потом с гордостью сказала:
— Даже ваш великий город никогда
— Подождем рассвета! — сказал юродивый. — Завтра для вас взойдет новое солнце! Высокочтимый Вишваджит покорно просит вас как-нибудь скоротать эту ночь!
Он указал на мостовую. Чужеземцы удивленно посмотрели вокруг.
— Не нравится? — сердито заворчал старик. — Ложитесь, несчастные! Когда вы завтра растянетесь на пуховиках и размечтаетесь о небесном блаженстве, я приду к вам и напомню об этой ночи и о голой земле, на которой вы спали…
Путники улеглись на мостовой. Поодаль прикорнул юродивый.
Вени всю ночь не могла уснуть. Ей казалось, что стоит только закрыть глаза, и утром она уже не увидит своего Виллибхиттура. Он уйдет, бросив ее… Что ему? Он и сейчас может вернуться на родину. Мужчину ничто не страшит. А как быть ей? У кого искать защиты слабой женщине?
Вени вспомнились отец, мать, сестра, подруги… Никто из них не защитил девушку, все думали прежде всего о своем благополучии. И все же Вени остро чувствовала горечь разлуки…
Она посмотрела на Виллибхиттура. Утомленный тяжелой дорогой, он крепко спал. Он походил сейчас на судно уставшее бороться с бурей и сдавшееся на милость волн! Ведь есть предел и мужской выносливости!..
А совсем недавно… Маленькие хижины из пальмовых листьев, освещенные красными лучами заходящего солнца… Виллибхиттур тихонько начинал мелодию, и Вени, сложив руки в священном мудра [6] , выплывала к зрителям, позванивая ножными бубенчиками… Как это было чудесно!
6
Мудра — поза и положение рук в классическом индийском танце (древнеинд.).
Юродивый вдруг засмеялся во сне. Вени в страхе прижалась к своему возлюбленному. Старик хрипел, словно силился что-то сказать, и наконец проснулся.
Уже занимался рассвет. Появились первые прохожие.
— Эй, чужеземцы! — громко сказал юродивый. — Не собираетесь ли вы проспать всю жизнь? Может быть, для вас еще найдется что-нибудь хорошее в этом мире?
Вени поднялась и растолкала Виллибхиттура. Юродивый сосредоточенно рассматривал обоих. В лице поэта проглядывало что-то женственное, нежное. Вени казалась бесцеремоннее, грубее; они словно дополняли друг друга.
— Я хочу есть! — сказала Вени.
— Подними камень и насыться им! — заворчал нищий. — Если хочешь сделаться самой богиней Махамаи, лучшего средства не придумаешь!
Грубость старика огорчила Вени. Она утешала себя лишь мыслью, что он полоумный. Откуда ему знать, что высшее достоинство человека — сострадание к ближнему?
— Эй вы, глупцы Мохенджо-Даро! — во весь голос закричал юродивый. — Идите все сюда! Сейчас высокочтимый Вишваджит пополнит вонючие сосуды вашей греховности!