Гибель великого города
Шрифт:
Рослые, крепкие чужеземцы были вооружены луками и топорами, иные — мечами и пиками. Тела их были прикрыты, овечьими шкурами. Так же были одеты и женщины. Их светлокожие тела казались необычайно красивыми. Волось были длинны, спускались волнами до колен. Женщины сражались рядом с мужчинами.
Никто из дравидов не понимал ни слова из наречия чужеземцев. Никто не видел раньше таких странных, длинноруких и высоколобых людей. Наверное, это было племя горных охотников.
При свете дня защитники крепости увидели, что чужеземцы немногочисленны. Слабость противника вернула мужество дравидам.
Горные люди обратились в бегство. Казалось, они потеряли мужество. Как черный сокол, напав на утку, терзает ее на куски, так и войско дравидов накинулось на белокожих, избивая и рассеивая их. Но вдруг из-за укрытия вылетел отряд иноземцев верхом на лошадях. Всадники с победным кличем врезались в строй дравидов и расчленили его. Они набрасывались на отдельные группы дравидских воинов и уничтожали их. Чужеземцы уклонялись от единоборства, они лишены были чести и достоинства.
Но дравиды сражались с невиданным упорством. И хотя они давно уже забыли о кровавых битвах, потому что жили с соседями в мире и состязались с ними лишь в танцах, их оружие разило без промаха, сея смерть во вражеских рядах. Старейший жрец вышел из крепости вместе с войском и подбадривал воинов криками: «Хвала почитателям великого бога! Хвала, хвала!»
Дравидам удалось опять собраться в единый отряд. Ярость удваивала их силы. Слыша предсмертные крики своих собратьев, они становились крепче камня, мечи их со свистом разрезали воздух. Белокожее варвары едва сдерживали их натиск. Но вдруг на поле боя зазвучала боевая раковина. Ее тревожное пение привело к роковой ошибке. Дравиды решили, что правитель Киката убит, и, бросив оружие, отступили. Но в раковину дул один из белокожих всадников, прося о помощи. Лошади варваров выдохлись, с их морд падала пена.
С радостными криками ворвались в крепость пришельцы. Они разбили священный барабан дравидов, а правителя взяли в плен.
Как гром, раздавался победный клич чужеземцев, заглушая вопли раненых. Уцелевшие дравиды, бросая оружие, прятались в лесу и издали с трепетом вслушивались в переливчатые звуки боевой раковины и крики врагов.
Упав на колени, правитель униженно молил старейшину предводителя белокожих:
— Я твой раб, господин! Не убивай меня! Ты светишься от огня, которым ты увенчал свою голову, тело твое создано из снегов великих гор, твои глаза чисты и ясны, как воды озера, и сам ты — божество, я не могу воевать с тобой. Ты мой господин, я признаю бога своим господином. Даруй мне жизнь!
Но победители не понимали его речи и только презрительно смеялись. Одна из белокурых девушек подошла к нему и плюнула в лицо. Правитель закрыл лицо руками и зарыдал. Этим он вызвал град насмешек. Все, кто стоял вблизи, с отвращением стали плевать в лицо недавнего властителя.
Верховный дравидский жрец стоял невдалеке, прижимая изображение лингама к груди. Камень привлек внимание одной из девушек, и, чтобы рассмотреть его, она толкнула жреца.
— Духитар! Что там такое? — спросил один из воинов.
— Нагнись поближе, брат, и взгляни, — с отвращением сказал воин лет тридцати пяти. — Какие же дикари здесь жили!
Верховный жрец поднялся с земли, дрожа от страха Еще вчера его слово было законом, а сегодня он вынужден смотреть, как непочтительно обращаются с изваянием великого бога нагрянувшие неизвестно откуда завоеватели. Один из них гадливо воскликнул:
— Да ведь это мужской член!
Старейшина не поверил своим ушам.
— Что ты сказал, Сом? Что там?
— Кажется, это их божество.
И Сом изо всей силы ударил по богу-лингаму.
Жрец простонал:
— Ваш бог одержал победу, но оставьте мне моего бога!
Никто не понял его. Чужеземцы разбили камень на мелкие кусочки. Жрец пытался им помешать, но тут же был убит. Осколки мерзкого божества светлокожие разбросали далеко вокруг.
Затем, полные победного ликования, рыжеволосые варвары собрались вокруг старейшины.
— Сом, — крикнул старейшина, — где ты?
— Я здесь, отец!
— Ты сегодня храбро сражался, Сом! — воскликнула одна из девушек.
Юноша улыбнулся.
— Такова доля мужчины, — сказал старейшина. — Моя жизнь прошла в постоянных битвах. Наши предки жили сражаясь. И наши потомки будут воевать. Удивительно, как много на земле дикарей, почему великий Индра их не уничтожит?
— Но сегодня великий Индра помог нам одержать победу над дикарями, — засмеялся кто-то.
— Сколько радости сегодня! — воскликнула светлокожая красавица. — Отныне мы всегда будем продвигаться вперед как герои. А где поэт? Он, наверное, уже сложил новую песню?
Поэт выступил вперед.
— Спой нам! Спой! — послышались голоса.
Поэт поднял голову, и в наступившей тишине зазвучала громкая ликующая песнь.
«О громовержец! — пел поэт. — Твое могущество беспредельно. Ты содрогаешь своими ударами священную обитель снегов — Гималаи! Огромные тяжелые тучи лишь верные слуги твои. И когда ты блеснешь молнией, вся вселенная сотрясается от ужасного грохота, и тучи разражаются жалобным плачем, моля о пощаде.
О громовержец! Ты могущественней самого Варуны — великого бога вод! Сказав так, мы не унижаем Варуну. Мы хотим только, чтобы ваша дружба с ним стала еще тесней!»
Все новые и новые голоса подхватывали песню, и вскоре уже мощный хор провозглашал славу всесильному богу. В низкие и грубые голоса мужчин вплеталось нежными, тонкими струйками пение женщин.
«О прародитель богов! — пел хор. — Ты вмиг обратил город Кикат в пепел! Правитель Киката, этот дикий иноверец, стал рабом нашим. Его мрачную черную силу мы сломили своей мощью и светлой верой! О Индра! Дай нам сил так же легко одолеть всех этих презренных дикарей!
Наши боевые отряды стремятся вперед и вперед. Дай нам тень, дай нам влагу, сокруши в прах врагов наших; отдай нам их богатства, открой нам их сокровищницы!