Гибельная пучина
Шрифт:
– Кам ин! Входите!
– Спасибо за приглашение, – так же по-английски произнес женский голос.
В зал кухни через противоположную дверь вломились арабы. Они подхватили повара под руки и прижали к стене. Перед ним, как кобра, в угрожающей позе замерла Барака.
– Так кого ты приглашал? – спросила она.
– Вас, – едва слышно прохрипел повар.
Он был сильно напуган. Боцман рванулся на помощь, но Поручик снова удержал его:
– Подожди. Еще рано.
Допрос в кухне продолжался.
– Я
Повар ответил на удивление дерзко.
– Не скажу!
Барака окинула кухню молниеносным взглядом. Дверь, которую сломал боцман, находилась за выступом стены и не была видна, а о ее существовании террористы не подозревали. Собственно, искала она не это. Ее внимание привлек большой духовой шкаф.
– Разожгите огонь, – приказала Барака.
Один из арабов тут же выполнил ее распоряжение.
– Смотри, сейчас тебя засунут туда, – указала она повару на пламя. – Ногами. Ну, что скажешь?
– Я бы предпочел головой, – продолжал геройствовать повар.
– Хорошо, давайте, – велела Барака.
Четверо помощников подхватили повара за руки и за ноги и потащили к печи. Оставшийся в одиночестве пятый, последний, боец суетился, скорее мешая, чем помогая своим соратникам.
– Теперь пора, – сказал Поручик.
Мимо него с шумом пронеслось что-то. То ли товарный поезд, то ли смерч. Боцман влетел в кухню и буквально разметал арабов в разные стороны. Поручик привычным глазом определил тех, которые после этой встряски сохранили способность двигаться, и тут же добил их без всякой пощады.
Повар с Баракой откатились прямо к пылающему зеву.
– Значит, предпочитаешь головой? – прошипела арабка. – Ну что же, пусть будет по-твоему.
И она вцепилась в его белую поварскую куртку. Бедный Нико вдруг понял, что недооценил боевых качеств красавицы. Даже в руках четверых ее помощников он не чувствовал себя столь беззащитным.
С поразительной силой она пригнула его голову к жарочному шкафу. Бедняга почувствовал, как встали дыбом и задымились волосы на его голове. Он рванулся в безнадежной попытке вырваться.
Вдруг железная хватка Бараки ослабла. Поскользнувшись, она потеряла равновесие и попыталась найти опору. Но перед ней был лишь пылающий огонь. Нико, скорее интуитивно, чем осмысленно, подхватил ее под ноги и придал падению необратимый характер.
В ноздри всем присутствующим ударил резкий запах паленых волос и кожи. Барака не успела даже вскрикнуть. Смерть ее была страшной, но быстрой.
Повар Нико обессиленно опустился на кафельный пол кухни. Рука его попала в пятно жирной слизи с запахом прогорклого масла. На нем и поскользнулась террористка.
– А ты говоришь – грязь на кухне, – с укором сказал боцману Нико. – И духовка у меня неслабая, – добавил он с гордостью, кивнув на гудящую печь, из которой
Поручик нашел выключатель и перекрыл газ. Пламя потухло, но вонь от сгоревшего мяса нисколько не ослабела. Боцман помог повару подняться. Тот уже пришел в себя.
– Нет, на кухне меня никому не победить, – гордо заявил он и добавил: – Особенно бабе.
– На камбузе! – поправил боцман. – Эх ты, как был буфетчиком, так им и остался!
Из взломанных боцманом дверей показались остальные заложники. Они со страхом оглядывали следы баталии. Особенный трепет у них вызвали женские ноги, торчавшие из духовки. Но Голицын не оставил им времени для проявления эмоций. Он раздал своему отряду оружие убитых террористов.
– Мужики, – сказал он. – Нам остался сущий пустяк – выйти на палубу и спуститься в лодки. Оружие, которое вы получили, для понта. Стрелять разрешается только в воздух. Из пиратов или террористов вы вряд ли кого-нибудь подстрелите, а вот меня – запросто.
Но стрелять, к счастью, не пришлось. Последняя заминка вышла уже на палубе. Народу здесь не было, зато из недр корабля доносились звуки ожесточенной перестрелки. Но перед самым трапом старпом вдруг остановился.
– Пираты! – охнул он.
Поручик напрягся, но ненадолго. Это действительно были пираты. Скользящими тенями они переваливали через планшир и исчезали за фальшбортом. Значит, Абдулла выполнил свою задачу.
Голицын похлопал старпома по плечу:
– Не спеши. Это тоже пассажиры. Мы следующие.
Он выждал немного, давая сомалийцам время сесть в лодки и отойти, потом дал команду:
– Перебежками к борту по одному. И выберите самую большую лодку, нас тут много.
Когда последний из заложников спустился в лодку, Голицын с палубы «Дайаны» связался с командиром.
– Алло, Кэп, как меня слышно? Докладываю: задание выполнено, заложники освобождены. Грузимся в лодку и отваливаем. Какие указания будут насчет «Дайаны»? Топить или отпускать?
Но тут у Татаринова сработал позывной спутниковой связи. Из Москвы звонил вице-адмирал Старостин. Тон его был таким, словно они расстались каких-нибудь полчаса назад.
– Кэп, как ты?
– Нормально, ранен.
Тон Старостина не изменился, будто речь шла о самых банальных вещах. Ну, ранен, с кем не бывает.
– Слушай, Кэп, я сейчас дам трубку Новицкому. Он хочет тебе сказать пару слов.
Татаринов уточнил:
– Минуточку, товарищ адмирал. Я снова должен выполнять приказы этого индюка или могу действовать в соответствии с вашей последней инструкцией?
Вице-адмирал закашлялся, чтобы не рассмеяться.
– Ну, разумеется, работайте в соответствии с инструкцией. Как понял?