Гиблое место
Шрифт:
Я продиктовала свой адрес. Повесив трубку, закурила и опять подняла ее, набирая номер Ритки. Все-таки надо выяснить, куда она так срочно исчезла.
Риткин телефон не отвечал.
— Все чудесатее и чудесатее, — пробормотала я.
Решив, что позвоню ей попозже, я навела в комнате относительный порядок и посмотрела на часы.
Было уже одиннадцать утра. Час, данный мне на размышления, истек. Пунктуальность Леонида Ивановича меня потрясла.
В назначенное время, ровно минута в минуту, он позвонил в мою дверь.
Посетитель
— Таня? — спросил он, явно удивленно.
Интересно, почему они всегда удивляются при виде меня? Наверное, по устоявшемуся мнению, полагают, что умственным трудом занимаются исключительно те женщины, которым просто больше нечем заняться. То есть — страшненькие и старенькие.
— Да, — кивнула я. — А вы — Леонид Иванович?
Он протянул мне руку, чуть замешкавшись. Я поняла, что он хотел сначала мне руку поцеловать, но засомневался — не отношусь ли я к партии феминисток, которые за поцелуй руки бьют по физиономии. Я была из числа умеренных, поэтому милостиво позволила ему коснуться моей ручки своими губами.
Кстати, поймав его взгляд, я поверила ему, что проблемка у него — еще та… Так смотрят люди отчаявшиеся, за которыми стоит настоящее, непридуманное горе.
Я пригласила его в комнату, усадила в кресло и предложила кофе. Он отказался.
— Тогда рассказывайте, что у вас за беда, — проговорила я, — только не обещаю, что возьмусь за ваше дело.
— Я надеюсь на вас, Таня. Мне больше не на кого надеяться!
В его голосе прозвучало отчаяние. Опять. Что же за навороты в судьбе у этого благополучного джентльмена?
Он сидел, не решаясь начать. И смотрел в пол. Его большие руки с ухоженными пальцами сжались в кулаки.
— Таня, мой сын пропал, — наконец проговорил он, поднимая на меня свои беззащитные перед болью глаза. — И найти его сможете только вы. Если верить тому, что про вас рассказывают, — а я верю, — вы способны на чудеса. Я не знаю, куда он исчез. Я даже не могу поручиться, что он сейчас еще жив. Но — Таня, я умоляю вас, — попробуйте найти моего мальчика!
Что-то вокруг меня все пропадают, мрачно подумалось мне. Надо же, какое совпадение! Сначала пропадает мой друг, впрочем, это не в счет! Он пропал в известном месте и при известных обстоятельствах, так что его вычеркиваем. Потом пропал Риткин Эдик. Его унесли монахи. Затем из моей квартиры исчезла Ритка. Теперь пропал сын этого человека. Осталось пропасть мне. И я не удивлюсь, если…
— В этом исчезновении тоже замешаны монахи, — мрачно пробурчала
— Как?! Вы знаете?..
Я подпрыгнула и вытаращилась на моего гостя. Он, в свою очередь, ошарашенно смотрел на меня.
— Что? — облизнув губы, спросила я.
— Вы знаете про монахов? — переспросил он.
О, нет! Если начнут сбываться мои кретинские сны, лучше сразу выпишите мне катафалк! Яду мне, яду!
— Ничего я не знаю. Просто к слову пришлось, — проговорила я. — А что, вашего сына в последний раз видели в обществе монахов?
— Нет, — покачал он головой. — Но он собирался в монастырь…
— Тогда, может быть, он уже там? — обрадовалась я. — Вы его там не искали?
— Искал. Его там нет.
Надежда растаяла в воздухе.
— Тогда при чем тут монахи? — спросила я.
— Хорошо. Я расскажу вам все с самого начала.
Он кашлянул, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала, мимоходом подумав: почему никто еще не решил начать излагать мне свою проблему с конца. Это было бы куда интереснее. И конструктивнее…
— Мой сын Дима хороший мальчик… Последнее время был занят бизнесом — даже открыл свою фирму. Я ему, конечно, поспособствовал, но он, Таня, и сам парнишка умный… Торговал картриджами с игрушками для «Денди» и «Супернинтендо», и дела шли нормально, пока…
Он вздохнул.
— Можно, я закурю? — спросил он меня. Я кивнула.
— Так вот, — продолжал он, затягиваясь. — Пока он не познакомился с Екатериной. Она-то его и сбила с панталыку.
— С чего? — переспросила я.
— С пути, — скривился он. Екатерина явно была ему не по душе. — Она затащила его в церковь. И понеслось… Посты, раздача денег малоимущим, в конце концов допрыгались до того, что продавать картриджи перестал — дело, мол, богомерзкое. Работать он бросил. Катерина тоже начала сомневаться, правильно ли она поступила, когда потащила его с собой.
— Подождите, — попросила я. — Эта ваша Екатерина — сектантка?
— Нет. Она при церкви. Поет в хоре.
— Так. Значит, именно там он у вас и пропал?
— Опять же нет. Он решил уйти в монастырь и отправился посоветоваться со старцем. Ну, этот, знаете — в Троице-Сергиевой лавре… Вернулся сын совершенно другим человеком — мрачный, задумчивый. Начал говорить, что скоро наступит конец света и спастись можно только в одном месте… У старца. А в церкви бесчинство и грязь… Вот тут сын бросил Екатерину и исчез.
Так. Ничего себе — вляпываюсь я по первое число.
— Не могу, — отрезала я. — Не хочу лезть в эти дела. Может быть, ваш парень сейчас счастлив до одурения, а я его брошусь разыскивать…
Мой посетитель изменился в лице. Черт побери, ну как эти люди не понимают, что… Погоди, Таня. Ты что, стала защищать сектантов? Или тут что-то другое?
— Значит, вы не сможете помочь… — пробормотал он. — Простите.
Он поднялся, как-то сгорбившись и разом постарев.
Я посмотрела на его спину. Прямо как у Ритки… Когда она шла к подъезду. Ритка-Дима. Дима-Ритка. Эдик…