Гидра-2. Криминальные истории 60-х
Шрифт:
«Если он говорит правду, то имело место патологическое опьянение, при котором человек становится невменяемым и не может привлекаться к ответственности, — подумал Пономарев. — Надо провести психологическую экспертизу. А пока, наверное, следует его отпустить под подписку о невыезде».
— Почему вы живете с бабушкой, а не с родителями?
— У меня их нет. Отец погиб в автокатастрофе, а мама после его смерти стала пить, а затем отравилась.
Пономарев молча смотрел на Рогова. Тот, опустив голову, неподвижно сидел на стуле. Затем записал его показания,
— Я свободен? — спросил он.
— Да, свободны, — ответил Пономарев.
И тут с Роговым произошло неожиданное. Он как-то обмяк, откинулся на спинку стула, и из закрытых глаз потекли слезы. Он плакал молча, сидя неподвижно. Затем встал и медленно вышел.
Последующее расследование подтвердило показания Рогова. Мастер цеха, в котором работали Курицын и Рогов, рассказал, что Рогов действительно очень боялся Курицына и тот помыкал им.
— Я разговаривал с Валеркой, но он сказал, что Славка сам к нему лезет.
Было также выявлено, что Курицын был ранее судим за хулиганство.
Поправившийся Кузьмин рассказал, что, когда по предложению Валерки Славка взял вазу, чтобы отдать ее Курицыну, лицо его изменилось. Он словно вырубился и вдруг очень сильно сзади ударил Курицына вазой по голове, затем еще раз и еще.
— Я увидел, что он его убивает, так как Курицын обмяк и пополз со стула. Я бросился между ними. Глаза у Славки были совершенно безумные. Он бил и бил Курицына. Когда я оказался между ними, он случайно ударил меня. Удар был сильным. Я сразу отскочил обратно на диван и больше не мог встать. А Славка в это время упал на пол, на Курицына и не двигался. А я потерял сознание.
Пономарев также допросил бабушку Рогова. Она подтвердила сказанное Роговым о его родителях.
— В общем, какое-то проклятие. Мы остались вдвоем. После смерти матери Славик заболел, стал тихий. Я боялась, что с ним что-то случится. Он не смог окончить школу и пошел работать в типографию. Там раньше Галя, его мать, работала. В последнее время он очень изменился. Стал каким-то испуганным, боялся чего-то, стал уносить из квартиры вещи. Я с ним пыталась поговорить на эту тему, но он сказал, что больше не будет. При этом он чуть не заплакал. Слезы навернулись на глаза. Я прекратила этот разговор, так как увидела, что ему очень плохо. — Она также рассказала, что в ту ночь Рогова не было дома. Пришел он утром, тихо прошел к себе в комнату и весь день спал. Когда проснулся, был какой-то не такой, словно после отравления: не мог ничего есть, его мутило. И вскоре опять лег спать.
Психиатрическая экспертиза дала заключение, что Рогов в момент совершения убийства находился в состоянии патологического опьянения, т. е. был невменяемым, поэтому не может нести ответственность за содеянное.
Пономарев вынес постановление о прекращении уголовного
ПОКУШЕНИЕ НА ВЗЯТКУ
Дверь открылась без стука. За нею стояла старушка и смотрела на меня.
— Мне нужен этот самый… — Она некоторое время помолчала. — Ну который все законы знает.
— Юрист?
— Юрист? Он знает законы?
— Да.
— Стало быть, он.
— Я — юрист исполкома райсовета. Проходите. Слушаю вас.
Она не спеша подошла к столу, села на стул, расправила складки на платье, поправила платок на голове, долго и старательно собирала с платья невидимые пылинки. Затем положила руки на колени и посмотрела на меня.
— Мне нужна пенсия.
— Очень хорошо, — ответил я. — А стаж у вас какой?
— Сколько лет работала? Всю жизнь работала.
— Где?
— А везде. И в колхозе, и сторожем, и за коровами ходила.
— Сколько же лет всего?
— Ая что, считала? Всю жизнь работала. Во, руки какие… — Она протянула над столом узловатые большие руки.
— А трудовая книжка у вас есть?
— Чаво? Какая книжка?
— Трудовая, в которой записано, когда вы работали, где и сколько времени.
— А кто туда должен это самое записать?
— Тот, у кого вы работали.
— Это кто? Иван, что ли? Так он сам не шибко грамотный. Да и пьяный был всегда. Когда ему писать-то?
— Нет книжки, значит?
— А кто мне ее даст, эту самую книжку?
— Тогда нужна справка с работы.
— Справка? А где мне ее взять-то?
— Там, где вы работали.
— А если не дадут?
— Дадут.
— А вы не могли бы взять или сами написать?
— Нет, не могу.
— А без этих самых справок никак нельзя пенсиюшку эту как-нибудь сделать, хоть небольшую?
— Нельзя.
— А ты постарайся, милок. Помоги старухе. Больно тяжело без этой пенсии. Все же деньги, сколько-нисколько.
— Я понимаю. Но вы поймите тоже. Никак нельзя получить пенсию без справок. Когда вы приходите в магазин, вам без денег дают что-нибудь? Нет. Так и пенсию не дадут, пока вы не представите справки, — пытался я ей объяснить популярно.
— А кому они нужны, эти справки-то?
— Собесу.
— Это кто? Он главней, чем ты?
— Это такая организация, которая занимается пенсиями.
— Как она занимается?
— Как? Вы что делали: сторожили, ходили за коровами. А собес работает по пенсиям.
— A-а. А пусть этот собес поговорит по телефону с нашим председателем колхоза. И все. И даст пенсию.
— Сейчас вы работаете?
— Нет. Сейчас я с ребеночком у сына сижу. Здесь, в городе.
— Давно у сына?
— Давно. Чай, с год.
— А сын ваш кто?
— Да рабочий! На заводе работает, жена у него больно злая. Ругает меня. Пошто я без пенсии. А где я ее возьму, эту пенсию? Ты не хошь дать.
— Я пенсии не даю.
— А кто ее дает? Мне сказали, что ты ее дашь. Поэтому ты от меня и справки или что там требуешь.