Гиены и львы
Шрифт:
— Каспар Зегерс, — представился мужчина и протянул Дариму руку.
— Дарим Эшфорд.
Рукопожатие у Каспара было крепким, несмотря на то, что он не выглядел крупным. Пожав руки близнецам, отец Онтарии посмотрел на свою дочь и кивнул.
— Идёмте внутрь, — сказала Онтария и направилась в здание парламента.
Внутри всё выглядело очень дорого. Начиная полом, заканчивая мебелью и красивой одеждой большинства присутствующих. Компания Дарима поднялась по белоснежной лестнице на третий этаж, где в одном из огромных залов уже собралось порядка ста человек. Это были мужчины и женщины разных лет. На них были строгие костюмы и платья. Присутствующие сидели за длинными столами, расположенными
— Я, конечно, мало чего знаю о судах, — шёпотом начал Дарим, — но что-то мне подсказывает, что это не похоже на нормальное заседание. Кто все эти люди?
Каспар вздохнул и положил руку на плечо Дарима. Вся их компания направилась к свободным местам.
Присутствующие практически в открытую обсуждали Дарима и людей вокруг него. Вскоре в зал вошёл пожилой мужчина, который всем своим видом говорил, что он судья. Вслед за ним в сопровождении четырёх королевских рыцарей зашли обвиняемые в лице знатного господина и его помощника. Они выглядели спокойными и с интересом оглядывали присутствующих. Прокашлявшись, судья представился и начал вступительную речь:
— Сегодня у нас на рассмотрении дело об убийстве Руслана Квина. Обвиняемыми являются сенатор Никодим и его личный помощник Тристан Роган. Обвинители — Дарим Эшфорд, Мавр Клавель и Онтария Зегерс.
“Сенатор?” — Дарим мысленно попробовал слово на вкус. — “Интересно, что это за должность”.
— Сторона обвинителей, предоставьте, пожалуйста, вашу версию произошедшего.
Дарим встал с места, представился и рассказал судье то, как всё произошло на самом деле. Во время его рассказа присутствующие активно шептались и переговаривались.
— Спасибо, Дарим, — судья кивнул. — Скажите, вы были знакомы с Русланом?
— Нет, — ответил Дарим.
— Хорошо. Теперь, сенатор Никодим, ваша версия, пожалуйста.
— Благодарю, — поклонился подозреваемый и устремил свой взгляд на присутствующих. — Начну, пожалуй, с того, как вообще я и мой доблестный слуга оказались в грязной подворотне. Стыдно в этом признаваться, но мне страшно захотелось в уборную. До дома было ещё очень далеко, карету в тот день было не поймать ввиду многочисленных ярмарок. С целью справить нужду, я завернул в первый попавшийся переулок и попросил Тристана присмотреть, чтобы меня никто не застукал за таким неподобающим для сенатора занятием. Сделав все свои дела, я развернулся и достал кинжал из ножен, чтобы протереть. В этот момент на меня из ниоткуда выскочил юноша. Молодой человек так спешил, что напоролся прямо лезвие. В этот момент ко мне подошли трое студентов и застали в положении, которое сложно просто так объяснить. Тот из них, что побольше, избил Тристана, а девушка позвала рыцарей и заявила, что я убийца. Бравые служители закона настолько доблестно выполняли свои обязанности, что не дали даже представиться. И вот что я хочу вам сказать по этому поводу. Смею со всей уверенностью заверять вас, что это был сговор. Подумайте сами — молодой человек заявил, что услышал, как он выразился, возню в переулке. Но почему тогда её не услышал никто другой? Если бы такое было взаправду, помимо них пойти проверить отправились бы и другие жители столицы. Однако пришла только эта троица, аккурат в момент, когда случилось несчастье. Более того, они сразу же заявили, что я убийца. И совсем забыл упомянуть, что обвинитель и покойный — оба простолюдины, жившие до поступления в деревнях. Это чистой воды заговор, который провалился ввиду того, что один из них случайно убил себя. Мой верный слуга свидетель всему мною сказанному.
— Сенатор Никодим, — прервал его судья, — я правильно понимаю, что вы отрицаете, что совершили убийство, а затем пытались подкупить студентов Академии? А ещё
— Разумеется, — кивнул сенатор. — Это неслыханная наглость обвинять в подобном одного из приближённых короля.
С каждым словом судьи и сенатора Дарим чувствовал, что багровел от ярости. “Он так легко врёт, хотя мы говорим об убийстве человека, у которого были близкие люди, как минимум родители”, — подумал он.
— Позвольте, господа, — сказал Каспар и поднялся с места. — Сенатор Никодим заявляет, что покойный убил себя сам, наткнувшись на лезвие кинжала. Как бывший студент Академии, смею вас заверить, что случайно такое произойти попросту не могло. Даже если постараться так наткнуться на лезвие, чтобы сразу умереть, выйдет далеко не с первого раза, да и какие усилия для этого нужно приложить. Я считаю, что это ложь.
— Вот именно, сэр Каспар, — начал сенатор. — Вы бывший студент, а не выпускник. Насколько мне известно, вас отчислили за драку. При этих обстоятельствах ваше мнение как человека, сведущего в поединках и убийствах, мало значимо.
В этот момент между участниками заседания начал разгораться спор, который был прерван требованием судьи. Присутствующие замолчали и стали слушать вердикт.
— Итак, дамы и господа сенаторы, — начал судья, обращаясь к присутствующим знатным особам, — вы услышали позиции подозреваемого и обвинителей. Можете выдвигать нужное, по вашему мнению, решение.
— Чего? — непонимающе сказал Дарим вполголоса. — А разве решение принимает не судья?
— Не в данном случае, — вздохнул Каспар. — Никодим — член парламента, то есть сенатор. Он, как и остальные сенаторы, имеет судебную неприкосновенность. То есть, их нельзя судить так, как обычных людей. Делать это могут только те, чей статус не ниже сенатора. Зачастую, судебные решения принимают другие члены парламента, которых ты сейчас видишь перед собой.
“Да что это за бред?!” — мысленно взорвался Дарим. — “Чья была идея создать такую систему? Почему она вновь никак не защищает обычных людей?”
— Кхм, — прокашлялся полный мужчина в дорогом костюме, молчавший до этого момента. Дарим заметил, что он едва помещается за столом. — Это просто возмутительно, что нас собрали здесь из-за такого пустякового дела. Вины мистера Никодима в этом нет, тут стоит винить рыцарей, которые редко принимают какие-то решения сами, а предоставляют всё судьям. Думаю, тут всем очевидно, что произошло на самом деле. Всё именно так, как и сказал наш общий знакомый.
— Совершенно верно, — кивнул пожилой мужчина с моноклем.
— Поддерживаю, — сказала высокая девушка, закрывшая часть лица веером.
— Пустякового дела? — спросил Дарим. — Для вас смерть человека — пустяк?
— Разумеется, — непонимающе ответил полный мужчина. — Жаль, конечно, возможно это был будущий защитник королевства, но эти студенты и так мрут как мухи. Что теперь, из-за каждого горевать? И тем более, пытаться нажиться на этом, оскверняя честь сенаторов? Лучшее, что вы могли сделать в той ситуации, когда увидели своего друга убитым — предложить сенатору Никодиму ваш рукав, чтобы очистить его кинжал от грязной крови.
— Да, это было бы в высшей степени элегантно, — согласилась высокая девушка.
— Да что вы несёте?! — крикнул Дарим и вскочил с места. — Вы бы стали рассуждать так же, если бы погиб ваш ребёнок?!
— Да как ты смеешь, — возразил полный мужчина, — приравнивать простолюдина к моему ребёнку? Нынче в Академии совсем не учат уважению. Нужно будет подписать соответствующий закон.
Дарим сжал кулаки и сделал шаг вперёд, но ему на плечо легла тяжёлая рука.
— Остынь, — тихо, но твёрдо сказал Каспар.