Гильдия. Трилогия
Шрифт:
Но настал день и под темным сводом прозвучал неслышный зов, пришедший извне... не со ступеней, ведущих в пещеру, не из-за леса спутанных деревьев, а из такой дали, что спрутомыши не могли охватить ее своими крохотными умишками. Был зов таким властным, что стая снялась с потолка пещеры, где отдыхала после удачной охоты, и трепещущим роем окружила черное зеркало. Распахнув перепончатые крылья, спрутомыши щупальцами обвили края зеркала и приподняли его, сняв с крючьев. Стая действовала
– Уронят! – обеспокоился из ниоткуда старческий голос. – Тяжело им!
– Рядом гнездятся Слепые Тени, – откликнулся другой голос – звучный, женский. – Если Немое Дитя поможет, притащу парочку, а то и трех.
– С-с-славно! – одобрил кто-то незримый. – Тащ-щщи!
Спрутомыши не обращали на голоса ни малейшего внимания. Тяжело раскачиваясь, то поднимаясь к своду пещеры, то опускаясь до самого пола, черное зеркало в ореоле машущих крыльев начало медленный путь к выходу.
– Витудаг велел передать тебе письмо. А я со сборами замотался, забыл...
– Замучил ты меня этими письмами! – повела плечиком юная красавица.
– Я замучил?! – изумился Дайру. – Мое дело маленькое, раз хозяйский сын приказывает! – Он выразительно коснулся своего ошейника. – Думаешь, я ему скажу: «Молодой господин, совсем мы с тобой бедную принцессу заклевали, пусть передохнет...»
– Нет, но зачем мне это дурацкое письмо совать? Брось в воду, да и все!
– Не надо в воду, – лениво вмешался Нургидан, растянувшийся на песке. – Пусть почитает, скучно же! Пока отлива дождемся... – Приподняв голову, он с отвращением оглядел серую зыбь воды, из которой торчали голые верхушки каких-то неприятных кустов.
Нитха неохотно кивнула. Дайру с веселой готовностью потянул из-за голенища свиток.
– Ух ты! – оценил Нургидан солидного вида пергамент, сплошь покрытый мелким узором строчек. – И не лень было твоему Витудагу...
– Господин только диктовал, писал я... Кстати, там и стихи есть!
– На стихи перешел?! – ужаснулась Нитха. – У кого из великих стянул?
– Его творение, моя принцесса, собственное! Сейчас все глаза выплачешь!
– Жду не дождусь, – зло фыркнула Нитха.
Нургидан заинтересованно повернулся на бок, поднялся на локте.
– Читай, – приказал он, – а то девичье сердечко разорвется от волнения!
Дайру поднял пергамент на уровень глаз, скорчил идиотскую гримасу и начал читать – медленно, с запинкой, словно с трудом разбирая слова:
– «Несрав... ненной принцессе Нитхе... ясной госпоже... богоугоразд... благоугроб... багровоурод...» Ох, – ужаснулся он, запустив пятерню в растрепанные волосы, – чтой-то не то!
– «Багром угрохать»? –
– Не, чего-то другое... – Дайру вновь скосил глаза в пергамент. – А... ага! Понял! «Богоравноурожденной», во!..
– Какие Витудаг выражения знает! – восхитился Нургидан.
– Это ты ему подсказал такое слово, белобрысый! – мстительно сощурилась Нитха. – Погоди, я тебе тоже что-нибудь устрою!
– Вовсе не я, – защищался Дайру, – это из старинной баллады! Там еще говорится...
– А у нас в Наррабане говорится: «Рот грайанца отличается от ворот тем, что ворота проще захлопнуть!..»
Шенги, сидевший неподалеку на песчаном пригорке, усмехнулся. Пусть повеселятся, отлив не скоро! Охотник, держа на коленях арбалет, поглядывал, не лезет ли из воды какая-нибудь хищная пакость, и краем уха слушал, как Дайру коверкает письмо своего молодого господина. Витудаг Ранний Путь, семнадцатилетний сын Бавидага, имел неосторожность по уши влюбиться в Нитху и тут же, разумеется, превратился в шута при трех нахальных подростках (о чем надменный, самоуверенный юнец и не догадывался).
Дайру, вновь нацепив маску придурковатого раба, с тупым усердием терзал очередную фразу:
– Благоукрыш... благоустраш... ой, виноват, ясная госпожа! Благоукрашенная добродетелями!
– И на кой ему эти завихрения? – добродушно удивился Нургидан. – Язык ломать... Нет чтоб попросту: красотка, ты мне нравишься, приходи вечерком на берег озера, где мостки и старый дуб...
– Хищник ты лесной, невоспитанный! – попенял ему Дайру. – Витудаг не дочке сапожника пишет, а принцессе!
– А что, все принцессы – набитые дуры? – с горечью спросила Нитха.
– Ну почему – все? – рассудительно ответил Дайру. – Про всех не скажу, не знаком... – Он заметил, как сверкнули глаза напарницы, и поспешил с дурацки напряженным видом вернуться к расшифровке письма: – Я... жду... при... козы... – Замолчал, похлопал белыми ресницами и плачуще возопил: – Коза-то откуда взялась? Я ж помню, не было ее! При какой такой... козы?..
– При наррабанской, – негромко подсказал Нургидан.
– Нету здесь такого! Еще «вай» затесалось! – Дайру поскреб в затылке и расплылся в ухмылке от уха до уха: – А! Понятно! «Я жду, приказывай!»
– Давай сразу стихи! – распорядилась Нитха. – Отлив уже, не успеем!
– Отлив? – встрепенулся Нургидан. – С чего ты взяла?
– А вон, видишь, ветка торчит, как рука с пятью пальцами? «Мизинец» еле был виден над водой – а теперь?
Шенги улыбнулся. Толковая девчушка. Наблюдательная.
– Успеем! – вернулся Нургидан к письму. – Там небось еще столько интересного!