Гимгилимыада-1

Братья Козлоноговы

– Эй, есть кто?!
– крикнул Улит и спросил Верума: - Почему так темно?

– Михудор же говорил, что они на ночь электричество вырубают. Я так понял, что это дань уважения прошлому.

– Дурацкая какая-то дань уважения, - буркнул Улит и крикнул: - Эй, мы пришли, есть кто? Чукагекафил!

– Чикфанил, - поправил Верум.
– И чего ты на земном разорался?

Улит поджал губы, но стал кричать по-муслински:

– Чикфанил, ты где?! У тебя важные гости!

– Тише, вроде идёт кто-то, - сказал Верум.

Улит умолк. Кто-то, старательно

шаркая и кряхтя, направлялся к ним. Впереди справа скрипнула дверь, и мрак частично разогнал свет фонаря, возникшего в образовавшемся тёмном проёме. Фонарь держал зеленокожий лысый и согбенный старец в грязно-белом свалявшемся халате. Старец чем-то походил на дряхлую черепаху, которую в молодости извлекли из панциря и как следует обработали палками, уделяя особое внимание голове. С годами сплющенный череп оброс дополнительной защитой в виде складок кожи. У кожистого старца оказался на редкость скрипуче-скрежещущий голос, которым вполне могли бы говорить гостиничные двери.

– Иэх, - скрипел он, словно передвигался с помощью древних деревянных ходунков.
– Иэх, иэх.

На девятый иэх он добрался до конторки, осветил припозднившихся гостей и поставил фонарь на верхнюю полку.

– Да вы земляне?!
– изумлённо проскрипел старец.
– Иэх!.. Как там учил господин горовождь... кхе-кхе... Добро пожаловать, уважаемые господа земляне, добро пожаловать! Я хозяин гостиницы Чикфанил Кич.

– Мы очень важные гости, - сказал Улит по-муслински, - особенно я. Я сын известного п и с а т е л я Земли, а это мой спутник и друг моего отца, Верум Олди. Любопытно, любопытно, а ведь весь зелёный. Можно потрогать?

И, не дожидаясь разрешения, ткнул старика пальцем в лоб. Лысая, складчатая голова Чикфанила отклонилась назад.

– Хе-хе, - захихикал Чикфанил, выпрямляясь и потирая лоб.
– Вы, господа земляне, так здороваетесь?

И в ответ ткнул острым ногтем Улита в нос.

– Ай!
– взвизгнул Улит и отпрыгнул назад, угрожающе выставив вперёд трость.
– Ты что себе позволяешь, дегенерат?!

Верум фыркнул.

– А ты что себе позволяешь?
– спросил он Улита.

– Ладно, все иногда позволяют себе лишнее, - философски изрёк Улит.
– Чикаге... как там тебя?

– Чикфанил, - подсказал Верум.

– Чикфанил, нам бы два... Верум, как по-муслински "номер"? Не могу подыскать нужного слова.

– Хм... я тоже... Господин Чикфанил, нам бы две отдельные комнаты.

– Иэх!
– проскрипел древний хозяин, доставая с нижней полки бумажный лист, исписанный мелкими, синими и нестройными строчками, и сверился с записями.
– Есть свободная гостекомната на две персоны на втором этаже под номером 22.

– Нет, вы не поняли, - сказал Верум.
– Нам нужны две отдельные комнаты. Каждая должна быть на одну персону.

– Иэх?
– спросил Чикфанил исписанную бумагу.
– Но в наличии только одна гостекомната на две персоны. Там имеется всё необходимое для двух жильцов: две отдельные спальни, два отдельных шкафа, два стола, два стула, два набора постелей. Душевые

и умывальни на первом этаже. Всегда имеется горячая вода, чистые полотенца и три сорта мыла.

– Выбирать не приходится, пусть будет гостекомната на две персоны.

Чикфанил порылся в ящике конторки и извлёк оттуда ключ от гостекомнаты. И тут глаза старца остекленели. Казалось, старец перестал дышать. Он так и застыл перед постояльцами с ключом в руке.

– Иэх!
– опомнился он через несколько секунд, воззрился на землян, задумчиво пожевал губами и изумлённо проскрипел: - Да вы земляне! Как там учил горовождь... С приездом, уважаемые господа земляне! Меня зовут... иэх... как же меня зовут-то?.. А, Чикфанил Кич. Я хозяин этого сонодома... А действительно ли я хозяин этого сонодома?

Старец растерянно оглянулся.

– А действительно ли это сонодом?
– задал он вопрос скорее самому себе.
– И сколько мне лет? И лет ли? И мне ли?

– Вам 117 лет, - Верум попытался вернуть вменяемость Чикфанилу.
– Ещё землянин Михудор просил передать, что Гумбалдун расплатится за разбитое стекло завтра днём. У него завтра пенсия.

– Или уже сегодня, - зевнул Улит.
– Вроде и спал, а ещё бы не прочь вздремнуть.

– Иэх!
– кожистое лицо Чикфанила просветлело.
– Вспомнил, вы же новые жильцы! А я думаю, что у меня за ключ в руке? А Гумбалдун, скандалист и пьяница, пусть приходит, пусть платит за разбитое стекло. Дам вам совет, если вы когда-нибудь захотите содержать свой сонодом, никогда не допускайте, чтобы вам били стёкла и не платили за них, иначе быстро разоритесь. Я вот всё хочу изловчиться и придумать, как бы мне бить конкурентам стёкла и чтобы они платили мне за это, а? Хе-хе.

При свете фонаря взгляд Чикфанила казался вполне безумным.

– Похоже, Михудор прав, - прошептал на земном Улит.
– У старика шарики за ролики частенько закатываются.

Старец сделал нужные записи, а Улит заплатил на месяц вперёд, или за три десятины, если считать муслинскими неделями, а месяцев у муслинов нет. Их десятины сразу переходят в четверти, трети круга и полукружья, то есть полугодия. Вышло 1500 ерджи.

– Не хило тебя ободрал тот усатый, - заметил Верум.
– Целую тысячу ерджи загнул. Не зря он с самого начала не понравился мне.

– Ты редкий зануда, Верум, - покачал головой Улит и посмотрел на своего товарища как на безнадёжного дурачка.
– У меня ещё 497.000 ерджи, не считая мелочи.

– Всего-то?
– присвистнул Верум.
– А ведь сейчас будни. В выходные можно разгуляться и тратить по 50.000 ерджи за ночь. Айда в Язл, оторвёмся со шлюхами подороже!

– Умолкни, зануда! Тебе лишь бы со шлюхами отрываться.

– Ну да, угораздило же мне родиться мужчиной.

Они забрали у Чикфанила ключ от номера, зажженный фонарь со спичками, которые хозяин вынес нарочно для них, и поднялись на второй этаж. Открыв дверь в 22-ую гостекомнату на две персоны, они вошли внутрь. Улит нащупал выключатель и нажал на клавишу. Свет не загорелся.