Гимгилимыада-1
Шрифт:
Улит достал из кармана паспорт и подал оператору.
– У вас нет одной незначительной подписи и безграничной печати, - заметила женщина, листая паспорт, и её губы сами собой растянулись в мстительной улыбке, а рука потянулась к кнопке селектора.
– Любопытно, как вы прошли таможню?
– Лерген и таможня в курсе. Позвоните начальнику космодрома.
– Я нахожусь в подчинении руководителя Яппинского отделения, поэтому и звонить буду ему.
– Эээ...
– протянул Улит и, скорее по привычке, машинально произнёс: - Я сын известного писателя...
–
– Я его сын, - с воодушевлением подхватил Улит.
– Не выношу его. Одну книжонку как-то давно прочитала, до чего же бездарные описания.
Улит лишился дара речи.
– Да, - сурово сказал селектор.
– Господин руководитель, тут у меня клиент без одной незначительной подписи и безграничной печати. Некий Улит Тутли. Говорит, что господин Лерген в курсе.
– Да, он говорил мне об Улите Тутли и Веруме Олди, - отозвался селектор, - просто я забыл тебе сообщить.
– Так всё в порядке?
– Да, всё в порядке, - и селектор умолк.
Улит улыбнулся одними краешками губ и холодно посмотрел на оператора. Про себя он называл это выражение лица змеиным взглядом и решил, что змеиный взгляд очень идёт к его округлым щекам и кучерявым рыжеватым волосам, когда тренировался перед зеркалом.
"Что за идиотская рожа? Наркоман что ли, как и все сыночки богатеев?" - подумала шатенка, когда увидела змеиный взгляд.
– Вы жалки, - произнёс Улит.
– Я просто выполняю свои обязанности, а в них чтение книжек вашего отца не входит. Меняете всю сумму?
– Да, всю сумму. Вы многое теряете, не читая книг моего отца. Он великий писатель.
– Не сомневаюсь.
Оператор приступила к оформлению сделки.
Через пятнадцать минут Улит вышел из кабинета.
– Открыл счёт?
– спросил Верум.
– Зачем?
– удивился Улит.
– Я обменял все деньги разом. Так намного удобнее.
– Ты собрался таскать с собой все деньги?
– А что такого?
– Улит подёргал кейсом и хихикнул: - Вроде большого кошелька. Я даже двести ерджи предусмотрительно попросил дать мелочью.
И Улит похлопал себя по карману.
"Что за идиот?" - подумал Верум.
Со стороны взлётно-посадочного поля дул тёплый ветер. Перистые облака медленно плыли по бледно-голубому небу. А высоченная стена из металла, окружавшая территорию космодрома, не давала рассмотреть местные пейзажи. Тогда Улит высказал идею, что стоит подняться на третий ярус космодрома и посмотреть через большие окна, и они поднялись наверх.
За металлической стеной лежала равнина, покрытая зелёной травой, разбавленной белыми и жёлтыми пятнами цветов. На юг уходила широкая асфальтированная дорога, выглядевшая настолько по-земному, что Улит высказал мнение, что она и была проложена землянами. Верум согласился. Там же, на юге, через пару десятков километров, начинался лес.
– Видишь, лес как лес, - сказал Улит, - смотреть тошно. Вот искусно вылизанные глиняные задницы или шары из грязи, блёсток и патоки... Или на
– Михудора, - поправил Верум и поддел: - Какие цветы? Ты не забыл, у нас важное поручение!
– Ничего я не забыл. "Гаргапан" летел двенадцать суток, пара минут ничего не решит, а один цветок я сорву на память, если он будет достаточно оригинальным.
Поглазев на равнину и лес, Улит с Верумом вернулись в бар-ресторан и в ожидании Михудора перекусили.
– А что имеется из муслинской еды?
– спросил Улит бармена.
– Ничего, - меланхолично ответил Эр.
– А ты сам, Эр, пробовал что-нибудь муслинское?
– Пробовал.
– Ну и как, есть можно?
– Вполне можно, - сказал Эр, - если ничего другого нет.
– Но, в целом, еда муслинов вполне съедобна?
– спросил Верум.
– Вполне. Она несколько специфическая, но вполне съедобна.
– Что ты подразумеваешь под словом "специфическая"?
– насторожился Улит.
– У них весьма популярны блюда из водорослей и червей.
– Из червей?!
– Улита скривило от отвращения.
– Я несколько раз пробовал варёных червей, один раз ел живых. Есть особый вид, блянские черви, их положено есть живыми. Они толстые и сочные. Немного неприятно с непривычки, когда они во рту шевелятся.
– Замолкни!
– перебил его Улит.
– Меня сейчас вырвет. У них нет нормальной человеческой еды, фруктов, мяса, конфет? Я люблю сладости. У них есть сладости? Не мотаться же мне в этот бар-ресторан каждую неделю.
– У них есть мясоходы, животные вроде наших коров. Мясо вполне съедобное. И фрукты есть, и овощи, и сладкое. Всё вполне удобоваримое.
– А вот и я!
В дверях бар-ресторана стоял Михудор, успевший переодеться в тёплую фланелевую рубашку, галстук-шнурок, джинсовые штаны, чёрные туфли, а на голову он надел чёрный стетсон.
– Наконец-то, - проворчал Улит несмотря на то, что Михудор вернулся даже чуть раньше обещанного.
– Готовы? Тогда за мной, к моей красотке на колёсах!
– позвал Михудор.
Подземная автостоянка находилась на цокольном этаже. Верум обратил внимание на непривычный облик автомобилей.
– Я так понимаю, земного транспорта здесь нет?
– Нет, - сказал Михудор, - за территорией космодрома они запрещены, а на территории космодрома не нужны. Есть электрокары. Наш автобус и тот внешне переделали под муслинские стандарты. А вот и моя красотка на колёсах! Прошу любить.
"Красотка" Михудора представляла собой четырёхколёсную прямоугольную железную коробку с кабиной. На швах корпус держали потемневшие от старости заклёпки. Кабина состояла из железного каркаса и натянутого на него кожуха со вделанными спереди, по бокам и позади прямоугольниками стёкол, которое удерживали стальные полоски. Три сидения располагались в два ряда: одно спереди, для водителя, а два, пассажирских, позади.