Гимн перед битвой. Предвестник шторма
Шрифт:
— Не за пребывание на Диссе, mon General, — внес поправку старший адъютант генерала Крено с периферии, где топтались переполненные рвения адъютанты. — Это отличительный символ Федерации за пребывание в зоне поражения ядерного взрыва.
— Oui [80] , вина за него целиком лежит на нашем юном друге, — засмеялся шумный французский генерал, ткнув большим пальцем в направлении капитана. — Однако, если подумать, я едва ли могу его винить.
— И за то спасибо, — сказал Майк, ощущая все бурбоны, которыми его успело накачать начальство. — В следующий
80
Да (фр.).
Генерал Крено оглушительно захохотал, к явному облегчению офицеров внешнего круга.
— Я искренне желаю, чтобы таких инцидентов никогда больше не было, мой юный capitaine.
Тем временем Майк весьма пьяным взором смотрел сверху вниз на свой значок Звездного Взрыва.
— Знаете, что здесь самое хреновое, сэр? — спросил он, покачиваясь взад и вперед. Удерживать равновесие с опущенной головой становилось все труднее.
— Что? — спросил генерал Хорнер, опрокидывая в рот очередной «Абсолют» и забирая еще рюмку с подноса обходящего гостей официанта.
— Я ни черта не помню. Я имею в виду, некоторые парни получили огромное удовольствие от происшедшего. Кое-кто из взвода не смог вовремя найти подходящую нору, и они были на крыше, когда бабахнуло. Да, наверно, тот еще был кайф.
— Кайф? — разинул рот полковник поодаль.
Майк резко повернулся к офицеру с таким выражением, будто поверить не мог.
— Конечно, сэр. Неужели сами не видите? Прямо на вас идет стена пламени, а все, что вы можете сделать, это нырнуть в убежище? Вот это, блин, кайф!
Он жестоко улыбнулся, когда генералы захохотали. У большинства американских адъютантов, чином не ниже майора, заметно недоставало боевых медалей. Они явно не знали точно, до какой степени агрессивный капитан шутит.
Адъютант Крено, носивший тот же значок, фыркнул и покачал головой. Видав молодого офицера и в его лучшие, и в худшие моменты, он не сомневался в искренности его слов. В Deuxieme Armore его прозвали Маленькой Землеройкой и произносили это прозвище вполголоса. Не из недоброжелательности, а потому что по соотношению веса к свирепости землеройки являются самыми смертоносными существами на земле. И почти совершенно бесстрашными.
— Oui, в скафандре, возможно, — добродушно вставил генерал Крено. — Но большинство из нас не были в скафандрах. Это было весьма неприятно, с моей точки зрения.
— Конечно, сэр, — заплетающимся языком произнес Майк. — Вот почему я дал предупреждение за тридцать… ик… секунд.
— Двадцать. Вы сказали тридцать, а взорвали через двадцать. Merci beaucoup [81] , кстати, ну и сюрприз же был!
— C’est la guerre. Vingt, trente [82] , кто считает.
81
Большое спасибо (фр.).
82
Такова война. Двадцать, тридцать (фр.).
— Мы, certainment. [83]
— Нытье, нытье, нытье, — фыркнул Майк и сделал глоток.
Генерал Крено снова захохотал, громко, по другому поводу.
— Ваш рядовой Бакли не думал, что это был, как вы говорите, кайф.
— Ага, мне потом рассказывали. Ха! И я еще считал, что это у меня плохой день.
83
Это уж точно (фр.).
84
Десять, девять… (фр.).
— Не расскажете и нам, над чем смеетесь? — спросил генерал Тэйлор, довольно грузно усаживаясь на главный стол.
— Oui, действительно история веселая, — сказал генерал Крено, подавая Майку знак.
— Ну что ж, могу, если хотите. С чего начать? — задумался Майк, делая глоток бурбона.
— С самого начала лучше всего, — сухо прокомментировал генерал Хорнер. Дюжина или около того порций водки «Абсолют» совсем, казалось, не оказывали эффекта на Хорнера. Майк слышал раньше, что он может выпить бочку. Теперь он этому верил. Понять, что он пьян в стельку, можно было лишь по тому, что его обычно и без того серьезное лицо стало напоминать кувалду. Пьяную.
— Да. Так вот, Бакли был среди тех, кто попал в ловушку под Квалтреном. Нам тогда пришлось выбираться из-под завалов, что мы сделали, пробивая путь взрывами гранат и прочего, что у нас было. Не та техника, которую я рекомендую применять без скафандра.
— Oui, они все-таки…
— …из антиматерии! — закончил Майк. — Верно. В общем, все сообразили, как это делать, кроме бедолаги рядового Бакли, или Левши, как мы стали его звать. Левша Бакли на первой же попытке вытащил гранату, отставил ее как можно дальше, поскольку она была все-таки…
— …из антиматерии! — хором сказали генерал Крено и его адъютант.
— Точно. Так что он вытянул руку на максимальную длину, продавив ее через обломки, и нажал активатор.
— Oui, oui! И тут обнаружил, что не может вытащить руку! — просипел французский генерал, надрываясь от хохота.
— Да! Обломки сместились и придавили ему руку. Так, типа, будет же бооольно, верно? На самом деле больно было лишь на секунду из-за систем скафандра. Блокировать нервные окончания, остановить кровотечение, ровно обрезать края раны и продезинфицировать — все за секунды. Но, знаете ли, это надо представить, я хочу сказать…
— Отсчет был на десять секунд? — спросил генерал Хорнер со зловещим видом, что для него равнялось улыбке.
— Точно, точно. Типа…
— Dix, neuf, huit, sept… — вставил Крено, его глаза слезились от смеха.
— Точно, десять, девять… — перевел Майк. — И затем…
— Бам! — со смехом вставил генерал Тэйлор.
— Верно. Типа, «ребята, это чего, потолок обвалился?». Как бы то ни было, на самом деле это не так уж больно, иначе это было бы не так забавно. Просто действительно краткое, но памятное ощущение, как испаряется твоя рука.