Гимназист
Шрифт:
Тяжело дыша, я сделал шаг к графу, утирая кровь с глаз.
— Ты был невнимателен, — произнёс я, подходя к Ехитову, и с ходу снёс ему голову с плеч.
Голова упала в снег, а тело завалилось набок, я же засунув саблю за ремень, наклонился и, взяв одной рукой за волосы голову Ехитова, а другой за отворот одежды его тело, выпрямился и поволок безжизненный труп к крыльцу особняка, в котором уже вовсю начинал бушевать пожар.
Преодолев всё расстояние до дома, тяжело дыша, я поднялся по ступеням и вошёл в дверной проем, из которого струился дым.
Идя
Где-то в стороне трещали балки перекрытий второго этажа, а я то и дело сотрясался кашлем.
Пройдя холл и очутившись в большом зале, я подволок тело к импровизированной баррикаде из мебели, возле которой валялись несколько тел.
Кинув свою ношу к ним, я за считанные секунды завалил их разваленной мной баррикадой из мебели, после чего прокашлявшись, сложил печати.
Тут же из моего рта вырвалась струя огня, устремляясь к горе мебели, которая под жаром пламени вспыхнула словно бумага.
А я, не останавливаясь на достигнутом, продолжил погружать комнату в реки огня.
Когда я покидал дом, первый этаж горел так, что, скорее всего особняк сгорит до каменного основания, уничтожая саму возможность понять, что тут и в правду был граф Ехитов.
Подойдя к лежащим на снегу Розе и Николаю, я присел над ними, и бегло осмотрев их, понял, что их жизням ничего не угрожает.
Бой с графом был настолько скоротечен, а мои манипуляции с его разумом дали мне возможность за одну две секунды времени, прожить в технике свыше десяти минут, хотя такие выкрутасы несли серьёзные последствия для меня, по крайней мере, пока.
Вот и выходило, что с момента моего лечения княжеских особ, прошло всего нечего, и очнутся они явно не скоро.
Ржание коней вдали отвлекли меня от моих мыслей.
Вскочив на ноги, я метнулся к забору и увидел конный отряд, который быстро заполнял улицу, сплошь состоявшую из особняков.
Смотря на прибывший отряд, который подступал всё ближе к нам, я увидел в их первых рядах графа Бельгинского.
Вновь сорвавшись с места, я в один миг был рядом с лежащими в снегу друзьями, и с ходу влепил пощёчину Николаю, а следом вторую.
Князь застонал и начал открывать глаза.
— Вот и славно, — тихо произнёс я. — Вставай княже. Героем будешь.
— Гриш. — Протянул князь Ястрин, медленно приходя в себя, а я уже шёл к дальнему углу особняка под треск обваливающихся потолочных балок, которые завершат уничтожение улик.
Когда я прибыл на место расположения здания, где хранился архив третьего круга царской тайной канцелярии, моё состояние оставляло желать лучшего.
Кровавый кашель скручивал меня в бараний рог, а тело становилось, словно тяжелее с каждой минутой.
Наклонившись к земле, я взял в руки ватную фуфайку которую снял недавно с какого-то убитого мной бунтовщика, и хотел было начать её надевать, как из темноты подворотни,
— Вам Григорий необязательно штурмовать третий круг канцелярии. Да и думаю, что сил вы истратили сегодня не мало. Может и не повести.
Я резко повернул голову на говорящего, и с трудом сдержал головокружение, которое хотело захлестнуть меня с головой.
— Мария Павловна? — Прохрипел я, разразившись диким кашлем отхаркивая кровь.
Из полностью чёрного угла подворотни, куда не проникал свет, ко мне выходила княжна Худалова.
Женщина была одета в шубу, которая уходила в пол, и была чёрная как сама тьма.
— Вижу, что ваш окончательный выбор вам достался дорогой ценой Григорий. Вы же за этим сюда пришли? — Засунула женщина руку под шубу и извлекла тоненькую серую папку. — Для того чтобы разорвать всё, что вас связывало с тайной канцелярией. Я права?
— Что? Как? — вытаращился я на женщину, ощутив, словно меня облили из ведра ледяной водой. — Кто вы?
— Как много вопросов, — улыбнулась мне Мария Павловна. — Я надеюсь, что я ваш друг Григорий. И хочу вам помочь в вашем начинании быть свободным. — Подошла она ко мне и протянула папку.
— Что вы за это хотите? — Смотрел я, то на княжну, то на тонкую папку.
— Ничего, — улыбнулась мне Худалова. — Разве могу я, что-то требовать с того, кто спас моего крестника, и возможно его будущую невесту. При этом можно сказать совершил царскую измену и даже убил императорского чиновника. Хоть и тайного. Берите папку Григорий, — потрясла она ей. — Будьте спокойны, это единственный экземпляр, а все хвосты, ведущие к вам, подчищены. Вы больше не имеете ничего общего с тайной царской канцелярией.
— Кто вы такая? — Посмотрел я пристально в лицо пожилой женщины, не спеша брать папку.
— А разве мы не знакомы Григорий? — улыбнулась мне женщина. — Просто вы ведите меня сейчас с другой моей стороны. Так же как и я вижу вас сейчас с вашей другой стороны. Так вы будете брать папку? Или мне её сжечь?
— Сожгите. — Тихо протянул я, смотря на папку, на которой стояла императорская печать.
— Даже не заглянете внутрь? — Склонила голову набок княжна.
— В этом нет нужды, — поджал я губы. — Для человека, который осведомлён о моей принадлежности и действиях. Не составит труда подделать документ, если потребуется.
Худалова скривила губы в улыбке и, отведя руку в сторону, посмотрела на папку, которую держала в ладони.
В тот же миг царский документ вспыхнул ярким пламенем, после чего княжна кинула горящую папку на землю, которая продолжала гореть, сгорая до мельчайших кусочков.
— Ну, вот и всё Григорий, — потёрла ладони женщина, словно стирая копоть. — Вы теперь абсолютно свободны от царской тайной канцелярии. С чем я вас и поздравляю. На этом мои дела тут завершены. Надеюсь, вы навестите, когда всё это закончится Николая в лазарете. Думаю, он будет очень рад вас лицезреть. — Сделала неспешный шаг обратно по направлению темноты подворотни княжна.