Гимназист
Шрифт:
Стерев с лица кровь неприятелей, я устремился в ту сторону и, очутившись у торца дома за которым всё и происходило, на секунду высунул голову, убирая её сразу обратно.
На улице превратившейся в поле боя нескольких людей с десятком бунтовщиков, дела обстояли весьма скверно.
Как я понял, патрульных зажали в угол, где они из-за поваленного набок экипажа вели оборону, а враги то и дело закидывали их слабыми стихийными боевыми техниками, да норовили подстрелить из ружей, заняв выгодные позиции для их уничтожения.
В момент,
Огонь тут же вспыхнул ярким заревом, и устремился за баррикаду, от чего несколько постовых с криками бросились кто куда, под выстрелы ружей и боевые техники врага.
Выкурив полицмейстеров из укрытия, зачинщики беспорядков с криками рванули в атаку, уверенные в своей скорой безоговорочной победе.
В это же время я рванул в бой, и словно дикий зверь, жаждущий только чужой смерти, налетел на готовящегося выстрелить из ружья врага.
Моя сабля обрушилась сверху вниз на дуло оружия, которое выстрелило в землю, после чего я сразу же рубанул ей по горлу стрелка, и ушёл вниз, касаясь левой рукой снега, пропуская огненную струю над головой.
Рывок, и я на сумасшедшей скорости исполнил технику хаотичного клинка, после которой пять моих соперников повалились на мостовую, истекая кровью с рассечёнными телами.
Я же, не останавливаясь на этом, был уже рядом ещё с одним повстанцем, и после отражения корявого выпада его сабли, отсёк его голову, устремляясь к новой жертве.
Почувствовав словно дыхание смерти на спине, я резко уйдя в бок получил по спине крошкой из камня отвалившейся от стены в которую угодила пуля, и сразу рванул к стрелку, который, не успевая перезарядить своё оружие решил пойти на меня в штыковую.
За полметра до зоны поражения штыком, который начал свой ход, я совершил пируэт в котором, пропустил холодную сталь вдоль своего тела и, очутившись с боку, от врага, завершил поворот, рубанув саблей по затылку врага.
Мой враг ещё падал, а я рванул к пылающей баррикаде, за которой несколько недругов настигли упавших в снег постовых пытавшихся убежать прочь.
Налетев как ураган со спины на оставшихся на этой улице врагов, предвкушавших лёгкую расправу над упавшими, я с ходу рассёк спину первого, и практически снёс с плеч голову второго.
Враги падали рядом с полицмейстерами, а я, смотря на не отлетевшую до конца голову, произнёс:
— Видно косо сабля легла.
В это время на меня, смотрели две пары испуганных молодых глаз, а я под их взором развернулся вполоборота, на как мне казалось медленно умирающего врага получившего от меня рассечение спины, и добил его, воткнув саблю ему в спину, слегка провернув её при этом.
Ты… — запинаясь дрожащим голосом, произнесла, смотря в моё грязное от крови лицо, молодая девушка в
— Что? — Наморщи я лоб, вытаскивая кровавую саблю из тела.
— Бутылка. Ты бутылку тогда поймал. — Попыталась улыбнуться мне молодая особа.
— Может быть, без разницы, — отмахнулся я. — Поднимайтесь и берите оружие. Будите так сидеть, вас просто убьют. А я пошёл. — Сделал я шаг в сторону.
— Стой! Куда! — вскочил из снега темноволосый парень лет двадцати. — Выведи нас в безопасное место, а лучше к царской страже.
Я обернулся на парня и нахмурил брови.
— С какой стати я должен с тобой возиться? И тем более выводить тебя куда-либо?
— Я граф, — с превосходством в голосе обозначил свой статус парень. — А тут кругом изменники. Ты же гимназист. У тебя нет шевронов и погон. Вы призваны защищать и служить нам. Так защищай и служи. Выведи меня отсюда.
Я резко сблизился с парнем, что он хотел шарахнуться от меня назад, но я поймал его за отворот шинели, и подтянул к себе.
— У тебя есть шевроны. Есть оружие, которое сейчас бесхозно брошено, — ледяным тоном выпалил я ему в лицо. — Ты сейчас в рядах защитников города, но хочешь защитить только свою шкуру. Ты бежишь от стычек с врагом, которые сейчас убивают тех, кого ты должен защищать, нацепив знаки отличия. Так если ты не выполняешь свой долг. Почему я должен это делать. Потому что ты граф? Так послушай меня граф. Я не собираюсь тебя спасать. Не хочешь выполнять возложенный долг, так забейся в какой-нибудь угол, и жди, когда всё кончится. А я ухожу. — Толкнул я его, отпуская хватку.
Парень, не устояв на ногах, упал опять на жопу в снег, и выкрикнул:
— Это измена!
Я, уже повернувшись к нему вполоборота, посмотрел на него через плечо и произнёс:
— Это война.
Шагнув прочь от аристократов, я услышал в спину женский голос:
— Я пойду с вами. Можно я пойду с вами.
Я замедлил шаг и, со мной поравнялась стройная среднего роста миловидная девушка с носом пуговкой, и слегка пухлыми губами, сжимающая саблю.
— Я с вами сударь. — С твёрдой уверенностью в голосе произнесла, судя по золотому шнурку на шинели лицеистка.
— Тамара! Тамара вы куда? — Орал нам в спину граф, который так и не соизволил вновь подняться на ноги.
— От вас подальше граф. — Обернулась она на парня, после чего шагнула вперёд меня.
Всюду звучал сабельный звон и крики ярости вперемешку с мольбами о помощи.
Петербург горел сотнями пожаров и содрогался от разрывов взрывчатых веществ.
Каждая улица или подворотня таила в себе опасность и бои не на жизнь, а насмерть. Полиции и военные расчёты сражались с сотнями бунтовщиков, которые просто старались убить всех, кто попадался им на пути, попутно грабя и, сжигая всё, что могли.