Гимназистка
Шрифт:
— Был добрым до твоего появления, — мрачно бросила Оленька, крепко ухватив меня за руку.
Зря она это сделала: теперь незаметно уйти не получится, поскольку вдвоём мы привлечём куда больше внимания. А уйти незаметно вероятность была, пусть и небольшая: мои одноклассницы могли заговорить офицера так, что он забыл бы, зачем вообще приходил.
— Хомякова, так нельзя отвечать, это невоспитанно. Что подумают о нашей гимназии? — зашипела Строгова и тут же заулыбалась Волкову: — Не обижайтесь на Ольгу, у неё сегодня был тяжёлый
— Подряд? — вежливо удивился тот. — Я бы тоже озверел. Лиза, а вы любите математику?
— Люблю, — ответила я тоном, подразумевавшим: «А вас нет».
Но Волкова мой тон ничуть не смутил. Подозреваю, что его не смутили бы и открыто ведущиеся боевые действия. Разве что щит выставил бы, не переставая улыбаться.
— А она вас?
— И она её, — непререкаемо бросила Оленька и незаметно потянула меня за руку. Действительно, момент для отступления выбран прекрасно: противник окружён со всех сторон и вынужден сдерживать порывы, чтобы не зарекомендовать себя в глазах мирного населения неуправляемым хищником. — Но имей в виду, если тебе нужна консультация, попроси Тамару. У неё прекрасно получается объяснять даже самым ту… непонятливым.
Тамара покраснела и испуганно попыталась скрыться за нашими спинами. Наверное, не захотела консультировать или посчитала свою квалификацию недостаточной.
— Я тоже могу объяснить, — Строгова храбро закрыла собой Тамару, а заодно и нас. — И по русскому языку, если вдруг есть такая необходимость.
— А почему это ты? — возмутилась Аничкова и на всякий случай взялась за рукав Волкова. — У меня по русскому языку успеваемость выше. Господин штабс-капитан, если вам нужен репетитор, лучше обращайтесь ко мне. Что вам может объяснить Строгова, если сама в последнем диктанте сделала две ошибки?
— Да разве это ошибки? Описки, — перешла в наступление Строгова. — А у тебя при сложении двух чисел каждый раз получается новый ответ. Господину штабс-капитану наверняка нужна комплексная подготовка, а не то, что ты можешь предложить.
Мы с Оленькой уже завернули за угол, а девушки продолжали решать, кто более достоин восполнять отсутствующие знания у так кстати появившегося военного, словно тот действительно в этом нуждался.
— Как ты девочек раззадорила, — заметила я. — И всего лишь одной фразой.
— Нужно знать, куда надавить, — ответила Оленька, но без должного энтузиазма. — Эх, не простит мне Саша сегодняшнего представления.
— Почему же, — неожиданно раздался голос прямо над нами, отчего Оленька подпрыгнула на месте и испуганно ойкнула, мне же, хоть с большим трудом, но удалось этого избежать. — Это было… познавательно. И проделано было элегантно, поэтому согласен забыть и не рассказывать тёте об этом досадном инциденте, если ты дашь возможность поговорить с Лизой наедине.
Казалось бы, в голосе Волкова не было даже угрозы, сплошное благодушие, но Оленька нахмурилась и ухватила меня
— По-моему, мы уже наговорились на много лет вперёд, — заметила я, чуть тряхнув рукой, чтобы дать понять подруге, что у хомяков бульдожьей хватки быть не должно. — И вообще, угрожать девушкам некрасиво.
Оленька согласно кивнула и перехватила мою руку чуть выше и чуть слабее.
— Кому я угрожаю? — притворился Волков удивлённым.
— Кузине, что расскажете Анне Васильевне выдуманную вами ерунду.
— Лиза, не в моих правилах врать.
— Неужели? А вчера?
— А вчера я не делал ничего, чего обещал бы не делать.
— Вы вчера нарушали закон.
— Неужели? У Фаины Алексеевны ко мне претензий нет. Принимать успокоительное не запрещено. А если моё успокоительное возбуждающе действует на других, это не мои проблемы, — Волков хищно улыбнулся. — Лиза, мне кажется, этот разговор не для Ольгиных ушей. Или вы хотите выдать ей тайны клана? Учтите, Хомяковы весьма предприимчивая семья и могут использовать доверенные им секреты отнюдь не в мирных целях.
— Не лги, Саша! — возмутилась Оленька. — Мы никогда не использовали доверенные нам секреты во вред доверившему.
— А во вред клану доверившего? — вкрадчиво спросил Волков, явно на что-то намекая.
— На то была веская причина, — возразила Оленька.
— Вот и я о чём говорю, Лиза, — заметил Волков. — Если вы не хотите, чтобы ваши тайны, пусть и по веской причине, стали достоянием общественности…
— Они не стали достоянием общественности! — вспыхнула Оленька.
— Потому что мы пришли к компромиссу.
Однако, как всё непросто в отношениях Хомяковых и Волковых! Уверена, речь сейчас идёт об успешном сватовстве Оленькиного отца к Оленькиной же маме. Очень непростом сватовстве, судя по яростно горящим глазам подруги, которой хотелось сказать что-то в ответ, но она не была уверена, что рикошетом не вернётся ей что-то похуже. В словесных пикировках Волков был посильнее.
Но в планировании у него были пробелы, поскольку Строгову он со счетов сбросил совершенно напрасно. Не знаю, как он от неё отделался у гимназии, но сейчас она стояла уже у него за спиной.
— Вы так быстро ушли, господин штабс-капитан, — воодушевлённо сказала она. — Мои одноклассницы бывают слишком навязчивыми, это правда. Но если вы нашли в себе силы признать необходимость дополнительного образования, то нужно идти до конца.
Оленька тоненько хихикнула, а я, воспользовавшись тем, что навязчивый офицер отвлёкся на Строгову, набросила на нас полог тишины с отводом глаз, не так давно любезно показанный мне Волковым. Правда, он этого не знал, а я не знала, насколько хорошо усвоен урок, поскольку возможности проверить пока не было.