Гинунгагап

Локхард Джордж

Гайка, дрожа, открыла глаза. Пейзаж вокруг заставил бы усомниться в душевном здоровье и куда менее взволнованную гостью. Безжизненная, мерзлая пустошь тянулась на три стороны, пока хватало взгляда, на юге - почти за гранью видимости - чудовищной громадой вздымался черный, гниющий ствол Йиггдрасиля. Повсюду над равниной висели тяжелые, раздутые тучи, похожие на разлагающихся утопленников, воздух был совершенно неподвижен. Там и тут, из трещин и разломов, к свинцово-серому небу тянулись мертвые деревья - их искаженные, изуродованные

ветви будто кричали, «больно!». Гайка содрогнулась.

«Мглистые Пределы...»

Медленно, борясь с ужасом, она обернулась и впервые бросила взгляд на север.

– Гинунгагап...
– прошептала невольно.

Изначальная Бездна. Место, где зародился первый Инеистый Великан, чудовищный Имир, из чьего трупа, много веков спустя, его убийцы сотворили весь мир... Никакого обрыва, даже резкого спуска. Просто мерзлая пустошь, постепенно, превращалась в откос, потихоньку набиравший крутизну и терявшийся в черном тумане на горизонте. И это было куда страшнее любой трещины, любого провала - стоять на краю безграничной воронки, тянувшейся сквозь все Миры будто жуткая, непредставимая червоточина.

Желоб, где легко бы поместилась Луна.

Гаечку била дрожь. Она уже видела свою цель - простой могильный курган, заросший бурьяном. Здесь, некогда, решалась судьба всех богов. Здесь решится и ее судьба... Так, или иначе.

– Вала!
– крикнула Гайка. Голос предательски дрогнул.
– Мудрая Спак'йёна, вёльва-прорицательница, испившая молока первой коровы Аудумлы, вскормившей самого Имира! Пробудись, молю тебя, дай ответы, избавь от терзаний!

Земля затряслась, осыпалась, образовав в кургане небольшую трещину. Оттуда вырвался слабый зеленый свет. Могильный холод внезапно обволок Гаечку, она чуть не упала. Лишь собрав воедино все силы, сумела устоять.

– Кто ты, нарушившая мой сон? – глухо простонало нечто огромное, сокрытое в земле.
– Ледники приходили и умирали, леса выростали над моею могилой и рассыпались прахом, высыхали океаны и наливались росою новые моря... Давно я мертва, слишком давно! Кто ты, вновь зовущая в мир живых? Кто?..

– Я не знаю, - тихо ответила Гайка.
– Я хочу знать. Дай ответ, мудрая.

– Что ты хочешь знать?

– Кто я?

– Ты та, кем себя чувствуешь.

Мышка запнулась.

– Я... Я больше не знаю, что чувствовать. Я даже не знаю, живу ли я на самом деле, или только снюсь кому-то другому!

– Сны существуют, - коротко ответила вёльва, и курган вновь закрылся. Окончательно растерявшись, Гаечка села прямо на землю.

«Сны существуют»

То есть, становятся реальны? Значит, Локи не лгал?

«Сны существуют...»

Но ведь даже самый обычный, «простой» сон, кому-то снится. Кому-то, живущему в реальности, и любой сон есть лишь производная этой реальности - как бы мы ни мечтали об ином.

«Сны существуют!»

Гайка ахнула. Сны! Такие, как Асгард, воплощенная

фантазия землян - но кто сказал, что сама Земля не снится обитателям еще одного мира? Бесконечная цепь Творения... Мечта, умеющая мечтать.

– Я та, кем себя чувствую, - прошептала Гаечка. И внезапно поняла, что чувствует себя - Гайкой. Золотоволосой мышкой-изобретательницей, душой скромной команды Спасателей из скромного мира Земли.

Она медленно, нерешительно улыбнулась. Слова прорицательницы вывернули наизнанку все ее страхи.

– Кем бы я ни была, - прошептала Гаечка, - Я есть. Значит, обо мне кто-то мечтает. Искренне, всей душой хочет, чтобы я жила. Птица из мокрого песка... Если она летает, поет песни, чистит перышки - значит ли это, что она живая?

– Нет, - сама себе ответила мышка.
– Она станет живой, лишь когда ее полюбят.

Гайка всхлипнула. Подняла голову.

– Заслуживаю ли я такую любовь?
– спросила у неба.
– Не знаю. Но я существую, значит, вы в меня верите.

«Верите в Гаечку из команды Спасателей, а вовсе не в богиню» - добавила мысленно. И улыбнулась.

Закрыв глаза, она ярко представила, как там, на горизонте, созданная ее гневом чудовищная Машина беззвучно рассыпается в пыль. Краем сознания расслышала дикий, бешенный вопль разочарованного Локи, удивленные возгласы Асов. Скоро они обо всем догадаются и попробуют ее отыскать, использовать в своих целях, изолировать или перетянуть на свою сторону...

– Нет, - холодно сказала Гайка.
– Я та, кем себя ощущаю.

В последний раз дав волю своим силам, она взрезала ткань пространства и, улыбаясь, шагнула из мрачного царства смерти на светлую зеленую лужайку Центрального Парка. Впереди ласково шелестел родной дуб - он показался Гаечке в мириад раз красивее и уютнее колоссального Древа Жизни.

Здесь ее дом, здесь ей и жить.

Рассмеявшись, Гайка тряхнула волосами и, вприпрыжку, побежала к Штабу. Скоро вернутся друзья, растерянные, ничего не понимающие. Спросят, что случилось?

А она тихонько улыбнется.

И не расскажет.

Эпилог

– Отец?
– заспанная белая Ингрид выглянула из дупла.
– Что случилось?

Раттатоск смерил ее тяжелым взглядом.

– Иди сюда. Быстро!

Испуганная белочка, сглотнув, подчинилась. Свирепо хлеща себя хвостом, Раттатоск схватил ее за ухо и больно сжал.

– Твоя работа?
– яростно спросил пушистый.

– Пап, я не понимаю!!!

– Хватит с меня и орла с драконом, теперь еще и от дочери издевательства терпеть?!
– бельчонок замахнулся. Ингрид невольно зажмурилась, но Раттатоск сдержал себя, и лишь гневно оттолкнул дочь.

– Знал ведь, альбиносы рождаются к несчастью... Знал ведь!