Гипнотизер
Шрифт:
— Верно.
Йона нагнулся и заметил коричневатые пятнышки в открытых глазах женщины.
— Смотришь на солнышки?
— Да…
— Они проявляются только через несколько часов после смерти, а иногда и через несколько суток, — сказал Нолен. — Под конец чернеют. Это из-за того, что давление в глазницах падает.
Нолен взял с полки молоточек для проверки рефлексов и попросил Фриппе проверить идиомускулярную опухоль. Молодой медик стукнул по бицепсу женщины и пощупал
— Минимальная, — сказал он Йоне.
— Обычно так бывает через тридцать часов, — объяснил Нолен.
— Мертвые не совсем умерли, — вздрогнул комиссар. Ему почудилось, что вялая рука Катьи Эк шевельнулась.
— Mortui vivos docent — мертвые улыбаются живым, — ответил Нолен и улыбнулся, вместе с Фриппе переворачивая ее на живот.
Он указал на красно-коричневые пятна, расплывшиеся на ягодицах, пояснице и руках мертвой:
— Трупные пятна слабо проявляются, если жертва потеряла много крови.
— Это понятно.
— Кровь тяжелая, и когда человек умирает, давление в теле перестает поддерживаться, — объяснил Нолен Фриппе. — Это очевидно. Но кровь течет вниз, скапливается в низших точках и часто видна там, где труп контактировал с поверхностью, на которой лежал.
Он надавил большим пальцем на пятно на ноге, и оно почти исчезло.
— Вот видишь… Их можно убирать еще почти сутки после смерти человека.
— Кажется, я видел пятна на бедрах и на груди, — с сомнением в голосе сказал Йона.
— Браво. — Нолен посмотрел на него с немного удивленной улыбкой. — Не думал, что ты их заметишь.
— После смерти она лежала на животе, пока ее не перевернули, — по-фински сдержанно заметил Йона.
— Я бы предположил — два часа.
— Значит, убийца оставался два часа, — стал рассуждать комиссар. — Или же он либо кто-то еще вернулся на место преступления и перевернул ее.
Нолен пожал плечами:
— Я еще далеко не готов делать выводы.
— Можно спросить кое-что? Я заметил, что одна из ран на животе похожа на кесарево сечение…
Медики снова перевернули тело.
— Ты имеешь в виду вот это?
Нолен указал на длинный разрез, шедший вниз от пупка на пятнадцать сантиметров.
— Да, — подтвердил Йона.
— Я еще не успел осмотреть все раны.
— Vulnera incisa s scissa, [4] — сказал Фриппе.
— Да, похоже, что это резаная рана, говоря по-нашему, — подтвердил Нолен.
4
Рана, нанесенная ножницами (лат.).
—
— Учитывая ровную форму и то, что здесь поверхность кожи не тронута…
Нолен указал на рану, и Фриппе нагнулся посмотреть.
— Да…
— Края, — продолжил Нолен. — Их не пережимали специально, чтобы избежать кровотечения, но…
Он внезапно замолчал.
— В чем дело? — спросил Йона.
Нолен посмотрел на него странным взглядом:
— Этот разрез сделан после смерти.
Патологоанатом стянул перчатки.
— Надо посмотреть, что там с компьютерной томографией, — нервно сказал он и подошел к компьютеру, стоящему на столе возле двери.
Нолен вывел на экран две трехмерные картинки, подумал и поменял угол.
— Рана как будто доходит до матки, — прошептал он. — Она, похоже, следует за старым рубцом.
— Старым? Что ты имеешь в виду? — спросил Йона.
— Разве не видишь? — улыбнулся Нолен и снова повернулся к телу. — Шрам после кесарева сечения.
Он указал на вертикальную рану. Йона нагнулся, чтобы рассмотреть получше, и увидел, что рана тянется вдоль тонкой ниточки старого бледно-розового шрама — давно зарубцевавшегося шрама от кесарева сечения.
— Но ведь в момент гибели она не была беременна? — спросил Йона.
— Нет, — усмехнулся Нолен и поправил пальцем очки.
— Мы имеем дело с убийцей с квалификацией хирурга?
Нолен покачал головой. Йона подумал, что кто-то убил Катью Эк с дикой, неистовой жестокостью. Через два часа убийца вернулся, перевернул ее на спину и разрезал старый шрам от кесарева сечения.
— Посмотри, нет ли чего-то подобного на других трупах.
— Искать такие разрезы в первую очередь? — спросил Нолен.
— Да, думаю, да.
— Ты в этом не уверен?
— Уверен.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы искали в первую очередь всё.
— Ну, примерно так, — улыбнулся Йона и вышел из зала.
Садясь в машину, комиссар почувствовал, что мерзнет. Он завел мотор, выехал на Ретциусвег, включил обогреватель и набрал номер главного окружного прокурора, Йенса Сванейельма. Тот ответил:
— Сванейельм.
— Это Йона Линна.
— Доброе утро… Я как раз только что говорил с Карлосом — он предупредил, что ты позвонишь.
— Трудновато пока сказать, что у нас есть.
— Ты сейчас в машине?
— Только что закончил с судебными медиками, собираюсь заехать в больницу. Надо обязательно поговорить с выжившим мальчиком.
— Карлос объяснил мне ситуацию, — сказал Йенс. — Хорошо бы поторопиться. Профайлеры уже работают?