Гипнотизер
Шрифт:
Часы показывали всего половину шестого, когда в квартире что-то застучало. Симоне ощутила этот звук как часть полного разочарований сна, в котором ей пришлось перебирать раковины и фарфоровые крышечки. Она поняла правила, но все же допустила ошибку. Какой-то мальчик стучал по столу, указывая, что именно она сделала не так. Во сне Симоне изворачивалась и униженно оправдывалась. Когда она открыла глаза, сон исчез без
Кто-то или что-то стучало в квартире. Симоне попыталась определить в темноте, откуда идет звук. Она лежала неподвижно, прислушиваясь, но постукивание прекратилось.
Рядом глухо похрапывал Эрик. Что-то потрескивало в трубе. Ветер задувал в оконные рамы.
Симоне успела подумать, что, может быть, во сне звук показался ей громче, чем на самом деле, как вдруг постукивание раздалось снова. В квартире кто-то был. Эрик принял снотворное и спал мертвым сном. По дороге рядом с домом с шумом проехала машина. Храп Эрика стал глуше, когда Симоне положила руку мужу на плечо. Тяжело дыша, он повернулся на бок. Как можно тише она вылезла из постели и выскользнула из спальни — дверь была полуоткрыта.
В кухне что-то светилось. Из прихожей Симоне увидела, что в воздухе висит свет, словно синее газовое облако. Это свет в холодильнике. И морозилка, и холодильник распахнуты. Из морозильника капало, по полу текла вода. Капли из размороженных продуктов с тихим стуком падали на резиновую прокладку.
Симоне почувствовала, как холодно в кухне. И пахнет сигаретным дымом.
Она выглянула в прихожую.
Входная дверь открыта настежь.
Симоне бросилась в комнату Беньямина. Мальчик спокойно спал. Симоне немного постояла, слушая его ровное дыхание.
Когда Симоне пошла закрыть входную дверь, сердце у нее остановилось. В дверном проеме кто-то стоял. Фигура кивнула Симоне и протянула ей что-то продолговатое. Только через несколько секунд до Симоне дошло, что это свернутая газета. Незнакомец хотел дать ей газету. Симоне сказала «спасибо», взяла газету и, лишь закрыв и заперев дверь, почувствовала, что дрожит всем телом.
Она зажгла весь свет и проверила квартиру. Кажется, все на месте.
Симоне, стоя на коленях, вытирала на кухне пол, когда вошел Эрик. Принес полотенце, бросил его на пол и повозил ногой.
— Наверное, я ходил во сне, — сказал он.
— Нет, — устало возразила Симоне.
— Холодильник — это же классика. Захотел есть, открыл…
— Не смешно. Я очень чутко сплю, я… я просыпаюсь каждый раз, когда ты поворачиваешься во сне или перестаешь храпеть, я просыпаюсь, когда Беньямин идет в туалет, я слышу, как…
— Ну, тогда это ты ходила во сне.
— Объясни, почему была открыта входная дверь, объясни, почему…
Она
— В кухне совершенно точно пахло сигаретным дымом, — наконец сказала она.
Эрик рассмеялся, и Симоне покраснела от злости.
— Почему ты не веришь, что здесь кто-то был? — сердито спросила она. — После всего дерьма, которое на тебя вылили газеты? Ничего удивительного, если бы сюда забрался какой-нибудь псих…
— Ну хватит, — перебил Эрик. — Это нелогично, Сиксан. Кому, ну кому придет в голову залезть в нашу квартиру, открыть холодильник и морозильник, покурить — и уйти?
Симоне швырнула полотенце на пол:
— Не знаю! Не знаю, но кто-то же это сделал!
— Успокойся, — раздраженно бросил Эрик.
— Успокоиться?
— Можно мне высказаться? По-моему, в сигаретном дыме нет ничего странного. Скорее всего, кто-нибудь из соседей курил на кухне рядом с вентилятором. У нас вентиляционный канал проходит через весь дом. Или какой-нибудь страшный человек закурил на лестнице, не подумав о…
— Не надо говорить со мной, как с дурой, — коротко огрызнулась Симоне.
— Ну ради бога, Сиксан, не думай, что нам оказали какую-то особую честь. Я уверен, что ничего опасного нет и этот дым можно объяснить как угодно.
— Я знаю, что когда я проснулась, в квартире кто-то был, — тихо сказала Симоне.
Эрик вздохнул и вышел из кухни. Симоне посмотрела на грязно-серое полотенце, которым она вытирала пол возле холодильника.
Вошел Беньямин, сел на свое обычное место.
— Доброе утро, — сказала Симоне.
Он вздохнул и подпер голову руками.
— Почему вы с папой все время врете?
— Мы не врем, — запротестовала она.
— Врете.
— Ты так думаешь?
Беньямин не ответил.
— Ты вспомнил, что я тебе сказала в такси…
— Я много чего вспомнил. — Беньямин повысил голос.
— Не кричи на меня.
— Забудь, пожалуйста, что я что-то говорил, — вздохнул Беньямин.
— Я не знаю, как у нас с папой будет дальше. Все не так просто. Ты, конечно, прав — мы обманываем сами себя, но это совсем не то, что врать.
— Вот ты это и сказала, — тихо заметил Беньямин.
— О чем ты еще думаешь?
— Меня маленького не фотографировали.
— Ну как же не фотографировали, — с улыбкой сказала Симоне.
— Когда я только родился.
— Ты же знаешь, что у меня был выкидыш до… в общем, мы были так рады, когда ты родился, что напрочь забыли про фотографии. Я точно помню, каким ты был, когда родился — твои сморщенные ушки и…
— Перестань! — крикнул Беньямин и ушел к себе.