Гипноз для декана
Шрифт:
Интересно, все аристократы в душе гопники?
Продышавшись и немного придя, я подняла руку, указывая на всё ещё дрыхнущую Ренату.
— Я могу разбудить ее. И она вам сама всё расскажет.
Тоже немного успокоившись, он хмыкнул и уселся обратно на стул.
— Что, подсчитала по времени, когда действие наркоты должно пройти? Сейчас будешь изображать, как ооочень долго выводишь ее из транса, потом объяснять, почему она долго не может прийти в себя… Потом она начнет врать, что ничего не принимала… Пойми ты уже, Сафронова, что меня тебе не убедить —
— Я могу на вас показать. Как это работает.
Я не знаю, зачем я это сказала. Слова будто бы сами по себе вспыхнули у меня в голове и, без всякого содействия с моей стороны, вырвались наружу. Поняв, что я действительно произнесла эту фразу вслух, я охнула и плотно сжала губы, чуть не прикусив во рту язык.
Но было уже поздно.
— Что ты… сказала? — Андрей Федорович выглядел настолько ошеломленным, словно я предложила ему взять меня на вот этом вот самом столе, или еще что похуже.
Поэтому я поспешила пояснить, что имела в виду — из двух зол надо выбирать меньшее.
— Я могу доказать вам, что гипноз может сработать без запрещенных препаратов, — затараторила, от ужаса заикаясь. — Загипнотизировать… вас. Как Ренату.
Господи, что я несу? Как я собираюсь гипнотизировать того, кто не верит в гипноз и будет сопротивляться изо всех своих сил? И с какой стати я вообще решила, что он согласится?!
Готовясь выслушать вердикт о моей дальнейшей судьбе и надеясь только на то, что декан посчитает меня сумасшедшей и решит сдать меня в психушку, а не в ментовку, я зажмурилась.
Секунды шли, растягиваясь в моей голове в минуты. Тикали размеренно часы в углу комнаты для семинаров, сопела блаженно спящая Рената и бубнил из Кириного телефона не выключенный аудио-словарь английского языка. Где-то вдалеке, в недрах библиотеки, доносился монотонный голос кого-то, проводящего экскурсию.
А еще дальше наверняка уже спешит обратно Кира с тремя чашками какого-нибудь американо, не зная, что за дверью нашей комнаты ее ожидает декан и обвинение в использовании психотропных наркотиков, которое положит конец ее карьере, даже если не докажется в суде.
«Не спеши, Кирюш…» — мысленно взмолилась я, надеясь, что фибрами души донесу до подруги предупреждение. — «Не иди сюда… здесь опасность… опасность…»
— Я согласен, — произнёс вдруг Андрей Федорович — так неожиданно, что я дернулась и чуть не выронила Кирин телефон.
Открыла глаза и на секунду засомневалась — а не начались ли у меня слуховые галлюцинации? Он что, действительно это сказал?
Но если галлюцинации и начались, то вкупе с визуальными — потому что Игнатьев не только сказал то, что я услышала. На вытянутой руке он держал подвеску с часами, которыми я усыпила Ренату. Покачивал ими и усмехался совершенно злодейской усмешкой.
— Вперед, Сафронова, — подогнал меня он. — Я согласен дать тебе этот последний шанс.
Глава 3
— Что… прямо здесь? — немного оправившись от шока, я беспомощно оглядела комнату. Мало того, что я очень сильно жалела о том, что сама предложила декану столь безумную идею, я даже представить себе не могла, что меня заставят сделать это прямо здесь и сейчас, в присутствии загипнотизированной Ерохиной!
— Ну, ты же «усыпила» свою подругу здесь? — произнося слово «усыпила», Андрей Федорович изобразил кавычки. — И якобы, ничего кроме вот этой вот штуки и ароматической свечи тебе не понадобилось. Не так ли? В чем проблема повторить эксперимент во всех его деталях?
— Но… время! — схватившись за возможность выкрутиться, я показала глазами на часы. — Час почти кончился. Скоро надо уходить, а то другие студенты заявятся…
— Не заявятся! — жестко оборвал он меня разваливаясь на своем стуле и скрещивая в ожидании руки на груди. — Главный библиотекарь никого не пустит, пока я здесь.
— А как же Рената? — снова нашлась я. — Давайте, может попозже с вами встретимся? Я немного нервничаю — Ренату надо уже будить, а то…
— А то что? Выспится? Думаю, Ерохина только спасибо тебе скажет, что ты дала ей спокойно поспать без вот этих вот бесполезных бубнений в уши. Если, конечно, она действительно СПИТ, а не словила по твоей вине наркотический приход, и именно из-за этого ты сейчас нервничаешь — боишься, что она умрет от передоза.
Я снова скисла. Ничего не помогает — он действительно хочет, чтобы я попробовала загипнотизировать его прямо здесь, в этой комнате, вся издерганная, с трясущимися руками и заикающимся голосом. И это при том, что он явно не самый поддающийся гипнозу человек, а я НЕ САМЫЙ опытный в мире гипнотизер!
— Это похоже на то, как в средние века инквизиторы ведьм пытали… — пробормотала угрюмо, вставая и оглядываясь, куда бы сесть поближе к нему.
— Это как же? — заинтересованно спросил декан, не скрывая иронии в голосе.
Неужели он не знает? Я с горечью фыркнула — и это наши лучшие люди города… Неуч.
— Бросали в воду со связанными руками и заставляли плыть. Если ведьма тонула — значит Господь ей не помог. Значит, она была ведьмой и казнили ее правильно!
— Хм… Не совсем логично как-то получается… А почему не предполагалось, что ей не помог дьявол, что означает, она вовсе не была ведьмой?
— Действительно… почему? — я скептически подняла одну бровь.
— Ты имеешь в виду, что в моих требованиях тоже нет логики? Что я тебе руки связываю? — декан нахмурился. — Не придумывай, Сафронова и не ищи, как отмазаться от того, что ты сама же и предложила. Вот твои руки — свободные и функциональные. Вот… — не зная, как обозвать медальон с часами, он покрутил его в пальцах, — штучка для этой вашей… мумбы-юмбы. Зажигай свечу, включай музыку, если надо, садись передо мной… и колдуй свой гипноз. А то я начинаю терять терпение.