Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1
Шрифт:
Прежде чем рассказать о том, что же такое, по Павлову, представляют собой внушение и самовнушение, мы должны, не вдаваясь в подробности, ибо это снова надолго вернуло бы нас к изложению общих законов деятельности высших отделов мозга, остановиться еще на одном свойстве торможения. Опыты показали, что сосредоточенный в каком-либо участке коры мозга процесс возбуждения вызывает вокруг себя торможение. И наоборот, сконцентрированное торможение вызывает вокруг себя возбуждение. В этом явлении, названном взаимной индукцией, было найдено объяснение физиологической основы внушения и самовнушения.
Сильное воздействие слова или собственной мысли, а также волнующее, действующее на воображение впечатление вызывает в мозгу человека возбуждение. Сосредоточенное в каком-либо месте коры, оно развивает вокруг себя, как мы только что говорили, тормозной процесс. При здоровой, сильной коре этот процесс
209
14 Гипноз от древности до наших дней
леко не распространяется. Но если нервная система человека чем-либо ослаблена (иначе говоря, нервные клетки повышенно тормозимы) или если человек погружен в состояние гипноза, тогда это торможение широко расплывается по коре, отрывает участок возбуждения от всей остальной массы корковых клеток и тем лишает его необходимых связей с ними. А эти-то связи и обеспечивают то, что называют контролем разума. Ведь обычная психическая деятельность осуществляется корой мозга как единым целым, которое представляет собой огромный комплекс временных связей, ассоциаций, представлений и т. п. Внушенная, а также самовну- шенная мысль или чувство, будучи оторваны от всех этих необходимых влияний остальной коры, приобретают вследствие этого особенно большую, прямо-таки неодолимую силу воздействия на мозг человека, на его поведение, на деятельность организма.
Отсюда понятна та повышенная чувствительность к внешним словесным воздействиям и к собственным мыслям и переживаниям, которая свойственна человеку, находящемуся в гипнотическом состоянии, а также людям с ослабленной нервной системой, и в частности больным истерией.
Точные опыты, результаты которых зафиксированы специальными приборами, показали, что в основе внушения и самовнушения лежат материальные процессы, совершающиеся внутри мозга под влиянием внешних воздействий. Объективные эксперименты сорвали остатки покрова таинственности и сверхъестественности с таких явлений, как «видение» и «слышание» духов и других небесных сил, «озарения», «откровения свыше», «чудесные исцеления» и т. п.
Вспомним, что предшествовало обычно такого рода явлениям, и мы всюду обнаружим невообразимое богатство самых причудливых гипнотизирующих приемов и средств, усыпляющих разум. Чтобы достичь чудес, использовались и сильные словесные внушения и яркие, устрашающие эффекты, бьющие на чувства и воображение людей, нервная система которых часто и без того была ослаблена систематическими постами и бдениями. Чего там только не было — грохот барабанов, наркотики, жар углей, пение и пляски, сверкание ламп и речитатив заклинаний. В этих условиях ложные восприятия внушенных и самовнушенных «образов» и «голосов», порожденные особенностями деятельности мозга загипнотизированного человека, из-за невозможности от-
210
Физиолог Н. А. Аладжалова и психотерапевт В. Е. Рожнов проводят научное исследование с регистрацией сверхмедленных колебаний электрических потенциалов головного мозга у испытуемого, находящегося в самой глубокой, сомнамбулической стадии гипноза
нестись к ним критически казались людям неоспоримой реальностью.
Страстные приверженцы религии, независимо от того, каким именем называли они того, кому поклонялись— Христом или Брамой, Аллахом или Иеговой, не щадили себя в мучительных поисках «богообщения». Они слепо верили в то, что, испытывая «видения» и «озарения», смертный общается с богом, который открывает таким путем избранникам «божественные истины». Горячие поклонники иных форм мистики, таких, как спиритизм, месмеризм, предпринимали отчаянные попытки призвать «духов» в жажде познать подобным образом «высшие, сокровенные» тайны бытия.
Но наука ясно и неопровержимо доказала, что все эти способы «познания» истин и тайн были лишь самообольщением. Дошедший до состояния религиозного экстаза, одурманенный и оглушенный всеми этими приемами человек принимал страстно желаемое за действительное. Ему всего лишь казалось, что он «видит» и «слышит» богов и духов...
Острое чувство глубокого сожаления испытываем мы при мысли о людях, переносящих все эти вредные воздействия ради того, чтобы «удостоиться», как у них принято говорить, «благодати».
Нет!—говорим мы. Это не благодать, а зло, часто непоправимое. Это бесцельное разрушение мозга — великолепного, сложного и тонкого инструмента, с помощью которого мы воспринимаем и познаем окружающий нас мир.
...И ВЕЧНЫЙ ПОИСК
Роль учения Павлова о высшей
212
его учениками истолкования дали возможность врачам- психотерапевтам, применявшим гипноз для помощи своим больным, наконец-то почувствовать прочную почву под ногами.
И действительно, кого как не их, издавна вынужденных довольствоваться зыбкими представлениями о применяемом ими в лечебных целях состоянии и вместе с тем постоянно убеждавшихся на своем опыте в силе и широте его возможностей, должна была привлечь надежность метода условных рефлексов, доказавшего свою объективность? Ведь он предоставлял в руки исследователя реальную власть над причинами — внешними воздействиями и следствиями, возникающими в ответ на эти воздействия, ответными реакциями животного или человека. Здесь все подкупало своей наглядностью, здесь были точные цифровые данные, убедительные кривые, воспроизводимые результаты...— словом, все, о • чем прежде могли только мечтать исследователи психики, казалось бы навеки обреченные довольствоваться чисто описательными рассуждениями. И не удивительно, что чем большее признание получала условнорефлекторная теория высшей нервной деятельности, тем шире и смелее входила в круг практической медицины психотерапия (кратко определяемая как лечение больных словом врача), а с нею один из эффективнейших ее методов — гипнотерапия. Одновременно расширялся и круг тех, кто стремился анализировать гипноз объективным методом: физиологи варьировали опыты по изучению гипноза у животных; врачи-гипнологи предприняли различные варианты рассмотрения особенностей развития гипнотического состояния у человека, регистрируя с помощью разнообразных приборов изменения, претерпеваемые в ходе этого развития физиологическими функциями.
В 50—60-х годах нашего века и отечественные, и зарубежные гипнотерапевты — последователи представлений Павлова — с оптимистической уверенностью готовы были повторить вслед за ним упомянутые нами выше слова:«Еще две-три добавочные черты — и в руках
физиолога окажется весь этот механизм, так долго остававшийся загадочным, окруженным даже какою-то таинственностью». Однако этот оптимизм оказался несколько преждевременным. Чуть позже мы еще поговорим об этом подробнее.
Дальнейшее расширение практического применения гипноза в лечебных целях стимулировалось далеко не
213
только желанием укрепить его теорию. Этого со все большей настойчивостью требовала сама жизнь.
Прогресс науки и техники раскрыл новые горизонты улучшения жизни общества, но вместе с тем он повышал требования к главному фактору этого прогресса — к человеку, и прежде всего к его нервно-психической сфере. Разумеется, влияние научно-технического прогресса на жизнь и мироощущение человека не может не зависеть от того социального строя, в котором этот прогресс совершается. В странах капиталистического мира, где главной целью любых научно-технических усовершенствований является увеличение прибыли частных компаний, каждое из таких новшеств оборачивается повышением уровня безработицы, непомерной интенсификацией труда, растущей неуверенностью трудящихся в завтрашнем дне и т. п. В социалистических странах ускорение научно-технического прогресса имеет принципиально иные цели — повышение духовного и материального уровня жизни народа и развитие творческих возможностей каждого человека как личности. Вместе с тем не может не существовать и общих проблем. И одна из них — трудности, вызываемые стремительным ростом количества и сложностью информации, которую должен воспринимать и перерабатывать каждый человек, желающий жить в ритме своего времени. Развивается и совершенствуется технология производства, и это требует от работающих неустанного совершенствования знаний и мастерства, также создавая определенные нагрузки для психики. Меняется не только производство, но и быт, весь образ жизни современных людей, а это неизбежно связано с ломкой привычных жизненных стереотипов, с необходимостью ускоренно перестраивать свои привычки и поведение. И наконец, и это-то и есть самое главное,— растет интенсивность человеческого общения, разнообразятся и множатся формы контактов между людьми.