Гитара в литературе, Родионов Виталий

Гитара в литературе

на обложку

Родионов Виталий

Шрифт:

Роман «Зеленые берега» Геннадия Алексеева повествует о жизни прославленной певицы, гастролировавшей по России с «цыганскими» романсами. Понятно, что гитаре в книге посвящено немало страниц. Приведем несколько наиболее интересных отрывков. Героиня романа Ксения Брянская ужинает в трактире:

«Пели цыгане. Пели, в общем-то, плохо. Пытались плясать, но и это у них не получалось. Мы совсем уж было собрались уходить, но конферансье объявил, что сейчас выступит цыганка Глаша, которая исполнит романсы из репертуара знаменитой Ксении Брянской.

–

Это забавно! —

сказала Ксения, и мы остались.

Вышла стройная, красивая цыганка с длинными черными косами, вся в лентах, серьгах, перстнях и монистах. Гитарист заиграл, она запела. Ксения внимательно слушала, подперев щеку рукою. Слушала и улыбалась.

У Глаши был приятный голосок, и пела она с чувством. Но голосок нисколько не был поставлен, чувства было чрезмерно много, а держалась она грубовато. Получалась пародия на Ксению. Притом, было очевидно, что по наивности Глаша не ведает, что творит.

Ксения перестала улыбаться и нахмурилась.

–

Пора домой! — сказала она и встала из-за стола».

Сценка в гостях:

«Увидев висящую на стене гитару, Ксюша обрадовалась, взяла ее в руки и задумчиво провела пальцами по струнам. Спросив, не играет ли кто из присутствующих на гитаре, и, выяснив, что, к несчастью, никто не умеет этого делать, она с сожалением вздохнула и заявила, что в таком случае ей придется себе самой аккомпанировать, а играет она «еле-еле».

Поудобнее расположившись в кресле павловских времен, она очень сносно сыграла вступление и стала петь негромко, вполсилы.

Тихим вечером, долго молчанье храня,

Мы сидели с тобой над широкой рекой,

А потом ты сказал мне, что любишь меня, И тихонько мой локон потрогал рукой».

Пожалуй, самое сильное впечатление производит следующий фрагмент романа Алексеева:

«В руках трактирщика появилась гитара все с тем же невероятных размеров небесноголубым бантом. Он нежно погладил гриф и ударил по струнам. Гитара вскрикнула, потом застонала и постепенно умолкла. Склонив голову, Ковыряхин слушал, как затихает рокот струн. После он выпрямился, закрыл глаза, посидел несколько секунд неподвижно и заиграл вальс «Дунайские волны».

–

Браво! — воскликнул я, когда он закончил. И тут же спросил: — Где научились вы, дражайший Матвей Матвеич, так искусно играть на гитаре?

Ковыряхин ответил, уставясь в пол:

–

Нигде я не учился, никто меня не учил-с. Сам я премудрость эту одолел. Купил в лавке книжку-самоучитель и как-то потихоньку, полегоньку, по вечерам да по воскресеньям… Сначала мучился, хотел бросить. Гитара меня вовсе не слушалась. А после пошло, стало получаться, покорился мне сей строптивый инструмент. И вскорости сделался он мне другом душевным. Без него теперь и жизни мне нет. Люблю я, сударь, поиграть в одиночестве. Люблю потешить сердце свое мечтами несбыточными. Люблю предаться сладостным чувствам под гитарный звон. Играю и плачу. Так хорошо-с! А если наперед еще пару рюмок, то больше ничего и не надобно. Блаженство, сударь!

–

А почему бы вам, Матвей Матвеич, так сказать, публично, со сцены искусство свое незаурядное не продемонстрировать? Людей порадуете

и себе удовольствие доставите. Такой игры, как ваша, признаться, я еще не слыхал. И хотя в этом деле я не специалист, талант ваш несомненно замечателен. А может быть, попробовать вам Ксении Владимировне на одном из концертов поаккомпанировать? Она поет под рояль, а под гитару-то будет задушевнее, теплее. Трактирщик не отрывал своего взгляда от дощатых половиц.

–

Полно вам, сударь! Я — и рядом с самою Брянской! Полно! Смеетесь вы надо мною. Право же, смеетесь. А чего тут смеяться-то? Чего же смешного в увлечении моем невиннейшем? Грешно вам, сударь!»

В этом отрывке малограмотный трактирщик Ковыряхин, как сумел, сочинил целую стихотворную оду гитаре — инструменту, который он любит и которому поклоняется. Его бесхитростные слова могут повторить вслед за ним тысячи и тысячи почитателей гитары.

РОБЕРТ ИВАНОВИЧ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

Рождественский, Роберт Иванович (1932–1994) — русский поэт.

Гражданственность, публицистическая направленность лирики

(сборники «Ровеснику», 1962, «Голос города», 1977, «Это время», 1983, «Возраст», 1988). Поэмы «Реквием» (1961), «Письмо в тридцатый век» (1963), «210 шагов» (1978). Слова к популярным песням. Государственная премия СССР (1979).

Роберт Рождественский, большой почитатель творчества испанского поэта Лорки, посвятил ему стихотворение, озаглавленное «Гитара Гарсиа Лорки»: «А одна струна — тетива, / зазвеневшая из темноты. / Вместо стрел в колчане — слова. / А когда захочу — цветы. / А вторая струна — река. / Я дотрагиваюсь до нее. / Я дотрагиваюсь слегка. /

И смеется детство мое. / Есть и третья струна — змея. / Не отдергивайте руки: / это просто придумал я — / пусть боятся мои враги. / А четвертая в небе живет. / А четвертая схожа с зарей. / Это — радуга, что плывет / над моею бедной землей. / Вместо пятой струны — лоза. / Поскорее друзей зови! / Начинать без вина нельзя / ни мелодии, ни любви. / А была и еще одна / очень трепетная струна. / Но ее — такие дела — / злая пуля оборвала».

Шестая, оборванная струна испанского поэта — его нежная, ранимая душа, взыскующая красоты и любви!

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕВТУШЕНКО