Гитлер_директория
Шрифт:
Сколько всего этих пфеннигов, отлитых в «золотые ноги НСДАП», насчитывалось к 1933 году — неизвестно. Но есть одно любопытное свидетельство. В 1936 году, перед началом операции по ремилитаризации Рейнской области, Гитлер в «ближнем кругу» обсуждал «масштаб предполагаемых мероприятий». Стенограммы подобных секретных заседаний не велись, однако сохранились пометки в блокноте Бормана. Среди сугубо деловых записей — двусмысленная фраза: «Умеренность и постепенность! Лей предложил отлить за четырехлетку золотой член».
Юмор Лея нужно разъяснить. Незадолго до того один из пронацистских скульпторов изваял статую образцового
С середины тридцатых годов военная машина Германии начала стремительно превращаться в гигантского монстра; заявленный социализм («Жилье, медицина, культура — для рабочих бесплатно!» — лозунг Трудового фронта) сжирал колоссальные средства… Смысл «шуточки» Лея таков: раньше в партийную кассу удавалось откладывать столько, что хватило на «золотые ноги» для нашего арийца; сейчас хватит только на «золотой член, но это тоже… немало».
Кстати сказать, Лей был одним из немногих сторонников постоянных денежных вливаний в науку. Проекты, которые сейчас, по незнанию, называют «мистическими», были вполне реальны, например, разработки принципиально новых летательных аппаратов. Именно Лей из казны Трудового фронта субсидировал первые «дисколеты» инженера Белонце. На те же деньги планировалось запустить и проект «Ш» (Шамбала), поскольку Гитлер и Гесс напрямую увязывали «перспективы с прошлым» (выражение Гесса), то есть передовые исследования с древними познаниями человечества. Однако большинство таких исследований Гиммлер сосредоточил в секретных лабораториях Вевельсбурга, а это уже отдельный разговор.
Но неужели при таких тратах они умудрялись еще что-то откладывать? Умудрялись. С 1937 года немецкие дипломаты рыщут по миру в поисках займов. Президент Рейхсбанка Ялмар Шахт резко возражает и — слетает с поста.
«Деньги имеют свойство протухать, — писал он в 1938 году, — и золото теряет срок годности на определенные цели». (Спор чем-то напоминал наши нынешние разговоры вокруг Стабилизационного фонда.) Есть деньги — как поступить? Пустить на насущные нужды или отложить про запас? Шахт был прежде всего экономистом и знал, что деньги должны работать, а не дремать в сундуках Шварца. Впрочем, уже не в сундуках. С 1937-го все обстоит гораздо серьезнее.
«Наше золото вернулось в горные породы», — заметил в Шпандау в шестидесятые бывший министр экономики рейха Функ. Еще одна запись из блокнотов Бормана: «…пункт 4. О закладке АК 6–13. Срочно. На доклад 14.03.38».
Что такое «АК» — можно понять из протоколов допросов Кальтенбруннера, отвечавшего за работы в так называемой Альпийской крепости в 1945 году — месте, куда Гитлер мог бы скрыться после захвата Берлина. «АК» — альпийские шахты, в которые НСДАП закладывало на хранение свой стратегический запас. Тот самый, начинавшийся с пфеннигов Ксавье Шварца.
Вопрос об альпийских хранилищах НСДАП почти не известен историкам, но хорошо известен американским спецслужбам. Именно они установили, что с лета 1938 года, то есть после аншлюса Австрии (и захвата австрийского
Шварц знал, откуда приходит золото, вел учет — но не знал, где оно хранится. Кто-то закладывал шахты — но не знал для чего. Еще кто-то продумывал охрану, маскировку — но не знал назначения объекта. Так строилась система — каждый знает свой элемент, но кто знает картину в целом? Только Гитлер, Борман… Знал Гесс, однако в 1941-м он улетел в Англию и вышел из игры (а система тем временем расширялась, менялась). Агенты Алена Даллеса под руководством полковника Гаррисона после краха нацистской Германии пытались восстановить картину. Они установили, что последнюю инспекцию шахт Борман провел 18–19 марта 1945 года. Но уже через месяц с небольшим (события в те дни развивались стремительно) расклад изменился.
…Ушлый Борман давно был уверен, что держит партийное золото в своих ухватистых мужичьих лапах. В апреле 1945-го он непростительно расслабился. «22.4.45. Хуммелю, Бергхоф. С предложенным перемещением за океан, на юг, согласен. Борман», — такую шифровку перехватил шпионивший за всеми в рейхсканцелярии генерал СС Бергер и передал фюреру. Это означало: Борман намерен бежать.
И Гитлер решил Бормана от себя не отпускать. А все карты, шифры и коды, позволявшие добраться до золота, передал Лею, который улетел из Берлина (после войны Лей стал объектом особой охоты агентов Даллеса). Лей сумел побывать в Альпах, в районах шахт АК-9, АК-3 и АК-8 вместе со своим замом Рудольфом Шмеером. После чего Шмеер на много лет исчез. Лишь в 1963 году он прислал вдове Лея два письма.
«…Мы с шефом чудом сели на узкой полосе между гор. <…> Шеф оставил мне карты и улетел в Бергхоф, чтобы запустить операцию: в № 8 (одна из секретных шахт. — Е.С.) за десять часов предстояло перевести всех работавших под землей заключенных для ликвидации. Дальше, в 18 часов, я должен быть возле № 8, но вместо сигнала о ликвидации сообщить охранной команде, что после первого же их выстрела в шахту будет пущен газ. «Охранники набраны из бывших уголовников? — предположил я. — Тогда, скорее всего, они струсят и полезут наверх». — «На это я и рассчитываю, — кивнул шеф. — Как только они вылезут, то автоматически станут нарушителями приказа, и им ничего не останется, как только дезертировать. <…> Если что-то пойдет не так, например, [заключенные] обнаружат, что газ — это блеф, не рискуй. <…> Если мы проиграли, значит, Бог передумал и отнял у нас шанс. Теперь он дает его нашим врагам»».
Собственно, это и произошло. Кто-то из рабочих-заключенных сумел выбраться, выйти к американцам. И передать информацию, с помощью которой тем удалось позднее без лишнего шума отыскать три из тринадцати альпийских хранилищ. Лет тридцать назад в США об этом писали, но — лишь раз и довольно невнятно. С тех пор молчат. Судя по всему, остальные шахты обнаружить не удалось.
Роберт Лей — единственный человек, владевший всей полнотой информации о золотом запасе нацистов — повесился в Нюрнберге еще до начала суда, которого он боялся, видимо, не меньше, чем суда Господня.