Гитлер_директория
Шрифт:
Гитлер остался в Берлине. К этому времени он уже знал о предательстве Шпеера. Вызвал его в Берлин на разговор. Это последний факт. Дальнейшее, как и сам «последний разговор», известно только со слов Шпеера. А верить ему трудно.
Шпеер пишет, что во время этой беседы сам признался Гитлеру в намерении отравить его. «Признание» это из мемуаров, «сделано» в спокойной обстановке.
Но скорее всего, дело обстояло так: уже осведомленный о чем-то Гитлер «надавил», и Шпеер «раскололся», но лишь отчасти. План отравить фюрера он, вероятно, преподнес как витавшее в воздухе намерение, и уж никак не свое! А затем попытался «отмыться»,
Таким образом, история трагедии Штауффенберга повторилась как фарс по имени «Альберт Шпеер».
А как еще относиться к такому вот пассажу из шпееровских мемуаров:
«Баумбах и Галланд в последние дни войны вместе со мной разрабатывали совершенно авантюристический план захвата ближайших сподвижников Гитлера… Мы выяснили, что Борман, Лей и Гиммлер каждый вечер выезжали в различные защищенные от воздушных налетов места в окрестностях Берлина. План наш был таков: стоило вражескому самолету сбросить светящуюся бомбу, как любой автомобиль резко тормозил и все, кто сидел в нем, разбегались в поисках укрытия. Точно такую же реакцию вызвали бы и выстрелы из ракетницы, а наши люди, вооруженные автоматами, без труда одолели бы состоящую обычно из шести человек группу сопровождения. Ко мне на квартиру уже доставили световые боеприпасы, подобрали нужных людей и обговорили детали… Доктор Хупфауэр требовал, чтобы захват Бормана был произведен непременно шестью членами НСДАП…».
Говорят, попытка не считается. Но попытка Штауффенберга историей была зачтена. Потому что умылась кровью. 20 июля 1944 года Штауффенберг действовал с солдатским мужеством. Он шел убивать Гитлера, когда тот был в силе. Штауффенберг действовал во имя будущего своей страны, а когда не вышло — принял смерть с достоинством. Шпеер спасал прежде всего себя, он трусил, изворачивался, цеплялся за жизнь…
И вот я думаю, а отрави тогда Шпеер или еще кто-нибудь из заговорщиков Гитлера, ведь умер бы фюрер так, как умирали миллионы жертв нацизма в лагерях уничтожения — от газа.
И замкнулся бы еще один исторический круг.
«Вермахт против Гитлера»
Зададимся вопросом, почему участники войны, ветераны Великой Отечественной по прошествии лет прямо говорят о том, что не питают ненависти к своему бывшему противнику в лице германского солдата? Почему при всем неприятии и отвращении к нацизму наши солдаты уже готовы разговаривать, смотреть в глаза немецким солдатам, почему бывшие враги находят общий язык? Может быть, пришло время сказать правду: вермахт — ударная сила национал-социализма — сам был его жертвой, как разбиваемый в кровь кулак является жертвой дурной или преступной головы?!
Конечно, речь идет только о рядовом и низшем командном составе; что же касается генералитета, то множество открытых со времени Нюрнбергского трибунала документов
«Господа, я принял решение…» — с этих слов верховный главнокомандующий вооруженными силами Германии Адольф Гитлер начинал каждое совещание со своими генералами. И каждое совещание превращалось в явный или скрытый конфликт.
В любом конфликте есть нападающая сторона.
Адольф Гитлер был нападающей стороной во всех конфликтах, кроме одного, со всеми своими службами — в двенадцатилетнем поединке со своими генералами Гитлер оборонялся.
В словах «рейхсвер» (старое название германской армии) и «вермахт» (название после прихода Гитлера) слово «вер» (Wehr) имеет разные значения: в первом — «оборона» (то есть, «оборона рейха», являющаяся отражением оборонной доктрины); во втором — «оружие». В сочетании с «махт», то есть силой, — доктрина меняется.
В этом изменении доктрины с оборонной на наступательную, зафиксированном в гитлеровском законе о строительстве вермахта, и состояла суть конфликта Гитлера со своим генералитетом.
В отличие от большинства дипломатов рейха, генералы старой веймарской школы имели здравый смысл понимать, что ни экономически, ни политически, ни морально Германия к войне не готова.
Гитлер, — надо отдать ему должное, — предчувствовал силу и глубину этого конфликта. «Других генералов у меня нет», — ответил он Рему в конце февраля 1933 года, когда руководитель СА стал настоятельно предлагать ему провести «генеральскую чистку» в рядах высшего командования.
Были ли у Гитлера моменты сомнения — а не заменить ли высокомерных рейхсверовских генералов, для которых он, Гитлер, навсегда останется «ефрейтором», на политически лояльных командиров СА?
Безусловно, сомнения были…
Но Гитлер готовил страну к скорой и перманентной войне; ему требовались профессионалы. На воспитание новых кадров времени он не оставлял.
Гитлер на совещании 5 мая 1941 года сказал:
«Именно теперь удачный момент… Ситуацию нужно использовать. <…> Пока русские не восстановят свои кадры, мы имеем также и преимущество кадровой выучки».
Преимущество «кадровой выучки», то есть профессионализма, знает себе цену. Военные профессионалы рейха храбро заняли наступательную позицию в отношении «ефрейтора».
Генералы совершили пять путчей против верховного главнокомандующего Адольфа Гитлера.
1. Потсдамский, январь 1933 года.
Со стороны генералов — попытка устранить Гитлера путем введения военного положения. Причина провала: общая ситуация в стране и плохая организация.
Защита Гитлера:
1) обещание (зафиксированное в соглашении) военному министру Бломбергу никогда не вступать в верховное главнокомандование (см. «Фелькишер беобахтер» от 5 августа 1934 года);
2) обещание устранить конкурента в лице СА и последовавшая за тем чистка («Ночь длинных ножей»).
Нарушение первого обещания — февраль 1938 года — устранение Бломберга и Фрича путем грязных инсинуаций (обвинения в сексуальных извращениях).
2. Берлинский, сентябрь 1938 года.