Гитлер_директория
Шрифт:
8 января на перегоне Лида — Вильнюс пущен под откос воинский эшелон с боеприпасами.
10 января в селе Малые Солешники расстреляны председатель сельсовета Василевский, его жена и тринадцатилетняя дочь, пытавшаяся защитить отца…»
Сталин отложил лист, посмотрел на часы и снял трубку телефона.
— Ну что? Где они?
— Уже на Мальте, товарищ Сталин, — ответил Поскребышев.
— В каком составе?
— Они двое и министры иностранных дел.
Остров Мальта. База Ла-Валлетта. Крейсер «Куинси».
Две
В это время на борту крейсера «Куинси» уже шло совещание. Раздраженный голос Черчилля был слышен за пределами капитанской каюты, превращенной во временный кабинет президента Рузвельта.
Рузвельт сидел за столом, заваленным кипой деловых бумаг. Здесь же лежало несколько томов «Истории государства Российского» Карамзина.
В каюте помимо Черчилля находились министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден и госсекретарь США Стеттиниус.
Черчилль ходил не останавливаясь.
— Я повторял и стану повторять — Балканы! Нужно немедленно поставить перед Сталиным вопрос о Балканах! Не-мед-ленно! Мы можем опоздать!
Иден (ему в тон):
— Речь идет об освобождении Австрии.
— Да! И не только! Румыния, Югославия, Венгрия… Если мы опоздаем, пол-Европы придется выкрасить в красный цвет! Мы должны нанести удар! — напирал Черчилль.
— …который будет стоить сотен тысяч жизней американских парней, — продолжил Рузвельт. — Как я объясню их вдовам, во имя чего я послал их на смерть?!
— Война есть война! — с пафосом произнес Черчилль. — В свое время сотни тысяч британских парней сложили головы в битве за Англию! И я нашел слова, чтобы объяснить их вдовам…
— Никто не умаляет заслуг Британии и ваших лично, — парировал Рузвельт. — Однако, сэр, должен напомнить: мы воюем еще и на Тихом океане, и отнюдь не с глиняными солдатиками. Но, безусловно, в Европе мы сделаем все, что в наших силах! Британия всегда сможет на нас положиться… мой дорогой друг (подчеркнуто меняя тон). А лично вы… всегда найдете у меня полное и безоговорочное понимание…
После этой фразы Иден и Стеттиниус, откланявшись, вышли.
Рузвельт и Черчилль остались одни. Рузвельт машинально перелистывал Карамзина. Черчилль, тяжело отдуваясь, сел в кресло.
— Итак: прежде всего Балканы? Разве? — первым нарушил молчание Рузвельт.
— Балканы — это ключ! — подтвердил Черчилль.
— Красная Армия уже в Европе! Это свершившийся факт. Сейчас важно не пустить русских в Германию! Но, в любом случае, война близится к концу. Мир устал. Давайте поговорим, Уинстон. Поговорим так, как мы говорили с вами всегда, когда речь шла о судьбах мира.
— Да, дорогой друг. Я жду этого разговора, — поддержал Черчилль.
— Нам предстоит решить конкретные задачи: Япония, польский вопрос, репарации, система управления ООН, раздел Германии, боюсь,
— С кем мир?! С коммунистами?! — возмутился Черчилль.
— Я давно знаю Сталина. Он меняется… меняется — и не в сторону ортодоксального коммунизма. Выслушайте меня спокойно, Уинстон. Три года назад, в июне 42-го, я изложил свое видение послевоенного мира русским и уже тогда встретил понимание. Сталин, как и мы с вами, хочет, чтобы его народ был сыт и спокоен. А идея коммунизма притягивает бедных! Во-вторых, как и мы с вами, Сталин понимает, что континенты входят в эпоху единой общемировой экономики. Здоровая мировая экономика и гонка вооружений — вещи несовместимые.
— Да, да… Мир трех полицейских! Может быть — четырех… Вы еще в 42-м предлагали эту концепцию. Оставить армии у СССР, Соединенных Штатов, Британии и, возможно — Китая. Всех остальных полностью разоружить. Франция, Германия, Италия, Япония, Польша… — всех оставить без армий! Хм.
— Именно так, — подтвердил Рузвельт. Вооруженные силы трех или четырех держав будут использованы только в целях подавления любой зарождающейся агрессии и никогда — друг против друга. Таким образом, мы, во-первых, нейтрализуем все приобретения русских… Что вы на меня так смотрите? Утопия?
— А если — без русских и китайцев? Азиаты всегда привносят хаос! Как прекрасно устроен мир в моей доброй старой Англии! Порядок! Порядок — это удобство, порядок — это покой! К чему еще стремиться простому человеку?! Наш англосаксонский мир — лучшая из всех моделей человеческого сосуществования! Остальные — хаос. Утопия?
— На ближайшие пятьдесят лет! Миру еще предстоит пройти через «азиатский хаос». На этот период мы должны научиться поддерживать паритет сил. Россию с ее двойственной азиатско-европейской природой выгодно иметь на европейской стороне. Русским легко польстить признанием их европейскости. Русские должны жить лучше, — с нажимом произнес Рузвельт. — Всё лучше и лучше, и достаток сам убьет коммунистическую идею.
— А Китай?
— Азиатский коммунизм не страшен; страшен европейский. Но повторяю: не будет бедных — не будет коммунистических идей.
— Все это чересчур долго, — Черчилль пробормотал почти про себя. — Мы рожаем слишком мало детей, а азиаты плодятся с семикратной скоростью…
— Что-что? Я не расслышал…
— Все это чересчур долго! — теперь уже громко и отчетливо произнес Черчилль. — Гонка вооружений может развернуться внутри нашей тепленькой «полицейской компании» из четырех полицейских. И вы знаете, мой друг… боюсь, что она уже… да-да, что она уже развернута. И на качественно новом уровне.