Гитлер_директория
Шрифт:
Черчилль позвонил помощнику:
— Узнайте-ка у хозяев, дружище, где тут можно покататься на велосипеде?
5 февраля 1945 года
Тот же день. Раннее утро. Побережье острова Рюген. Тяжелая холодная волна со свинцовым отливом.
Немецкий патруль, проходя у кромки моря, обнаружил тело рыбака (того самого, которого скинул в море Уилберт).
— Странно… все рыбаки вроде вчера вернулись с лова, — сказал первый охранник. — Доложить… или нет?
— Да черт с ним, мороки будет много, рапорт придется писать. Не
Он оттолкнул утопленника от берега, и тело быстро отнесло волной.
— Пусть другие докладывают, а мы не видели, — поддержал первый охранник.
То же утро. Крым.
Рузвельт на открытой веранде, смотрел на другое море — синее, с серебристой рябью. Работало радио: Рузвельт слушал, одной рукой вращая ручку настройки: из эфира на всех языках летели возбужденные сообщения о первом дне работы конференции. В другой руке Рузвельт держал рисунок ребенка — «атомный гриб». Президент слушал одно и думал о другом.
На веранду вошел госсекретарь Стеттиниус с папкой в руках.
Рузвельт произнес задумчиво, не оборачиваясь:
— От каких мелочей порой зависит ход истории! Как по-вашему, что это такое?
Стеттиниус заглянул в листок, прищурился.
— Похоже на… переросший трюфель?
Рузвельт печально усмехнулся. Потом обернувшись, удивленно взглянул на Стеттиниуса:
— А где это вы видели переросшие трюфели?!
— Я давно никаких не видел, — вздохнул тот.
— Что вы принесли?
— Мой завтрашний доклад о Совете Безопасности ООН. Придется повторять многое из того, что уже сказано в вашем послании от 5 декабря, — доложил Стеттиниус.
— Придется повторять, — назидательно произнес Рузвельт. — Сталин захочет изучить… под увеличительным стеклом. Встанет и польский вопрос. Только бы не растянуть его на несколько заседаний. Ох уж эти поляки — вечная европейская мигрень!.. От Даллеса нет сообщений?
— Пока нет, — прозвучал короткий ответ.
— Если что-то будет, информируйте меня лично и сразу. В любой момент, — подчеркнул Рузвельт. — Если я буду в зале заседаний, то встаньте у двери с листом бумаги так, чтобы я вас увидел. Я пойму.
Сталин в своем кабинете, наклонившись над картой, прикладывал линейку, измеряя пройденные армиями расстояния.
«Медленно, медленно продвигаемся…» — было написано на его лице.
Раздался стук в дверь.
Вошел секретарь.
— Товарищ, Сталин, вы просили лично информировать вас обо всех просьбах гостей, — начал свой доклад секретарь.
Сталин, не оборачиваясь, кивнул.
— Премьер-министр попросил тренажер. Велосипед. Чтобы педали крутить, — продолжил секретарь.
— Ну снимите колеса, и пусть… катается! — не отрываясь от карты, сказал Сталин.
5 февраля 1945 года. Москва. Кабинет Берии
ИЛЬИЧЕВ (показывая чертежи). …Эти новейшие немецкие бомбы предположительно могут замедлить темпы нашего наступления.
БЕРИЯ.
ИЛЬИЧЕВ. Весом не менее одной тонны, разработанное группой Курта Дибнера. Использован недостаточно чистый уран-235. Однако пока доподлинно неизвестно, сумели ли немцы изготовить достаточное количество этого материала…
БЕРИЯ (раздраженно перебивая). А что вам известно… доподлинно?
ИЛЬИЧЕВ. По последним донесениям, готовятся испытания в районе Ордруфа. Мы также располагаем информацией о немецких планах ядерной (террористической) «минивойны» со взрывами в Лондоне и Париже…
БЕРИЯ. С поражением в радиусе 500 метров?! И что это даст? Это, по-вашему, решит ход войны?! Это, черт вас подери?! Гитлер что-то подготовил, он на что-то рассчитывает — на что ? А вы меня кормите устаревшими баснями! Еще в 42-м мне передавали высказывание Гейзенберга о том, что заряд, способный разрушить целый город, будет не больше ананаса! А вот это сказано Шпеером, сказано только что, в январе (читает): «Нам нужно продержаться еще год, и тогда мы выиграем войну. Существует взрывчатка размером всего со спичечный коробок, количества которой достаточно для уничтожения целого Нью-Йорка». (Сердито фыркает.) Еще год! Ишь чего захотел, сукин сын!
ИЛЬИЧЕВ. К ядерным снарядам с радиусом поражения в 500 метров в самих СС не относятся всерьез. Немцы, безусловно, близки к созданию бомбы, настолько близки, что Гиммлер уже видит ее у себя в кармане…
БЕРИЯ. Как бы она в ближайшее время действительно там не оказалась! Активизируйте работу! И тщательней отслеживайте гиммлеровских эмиссаров! Что-то они зачастили в Европу.
На острове Рюген велась эвакуация.
По дороге, ведущей к морю, постоянно курсировали крытые грузовики. Вывозили «изделия», маркированные ящики разных размеров…
На погрузке вместе с немецкими солдатами трудилась группа рыбаков. В этой группе таскал ящики Уилберт в рыбацком плаще.
Одновременно Уилби, в форме оберштурмфюрера СС, распоряжался погрузкой очередной партии. Несколько отставленных в сторону ящиков он приказал нести в грузовик. У него вспыхнул скандал с одним из сотрудников в штатском — тот не давал нести ящик в грузовик. Оба так кричали, что привлекли к себе общее внимание. Уилберт, работающий в группе рыбаков, поймал быстрый взгляд Уилби, говорящий: «Вот этот! Это тот, кто нам нужен — это он, «доктор N». Поторопимся: эвакуация, неразбериха… время для операции удобно».
Крым. То же утро.
Черчилль на открытой веранде усиленно крутил педали импровизированного велотренажера — разогревался перед заседанием. По дорожке к веранде подкатила на велосипеде Сара Черчилль. За ней, тоже на велосипедах, на некотором отдалении двигались охранники. Сара помахала отцу.
— Чудесное утро, не правда ли! — восторженно произнесла Сара Черчилль — И какие красивые тут места! Нужно непременно уговорить маму посетить Ялту, папа!
(Справка: Клементина Черчилль посетит Ялту в том же мае.)