Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

ван Фрекем Джордж

Банда мускулистых телохранителей была совершенно необходима, это стало очевидно с первого момента выхода НСДАП на публику. Так же, как социалистам и коммунистам, их соперникам из правого лагеря, нацистам, была нужна Saalschutz (охрана зала). Эта тренированная охрана должна быть способной утихомирить буянов или вышвырнуть их на улицу – если нужно, с пролитием крови. Использование пивных кружек и ножек от столов и стульев в качестве основных аргументов было устоявшимся политическим обычаем того времени. Здесь нацисты преуспели не меньше, чем их противники. Гитлер сам как-то получил тюремный срок за срыв – при помощи своих приспешников – встречи баварских монархистов в Лёвенбраукеллере.

Много лет спустя в одном из своих монологов Гитлер будет вспоминать: «Я мог использовать лишь тех людей, которые умели драться. Это справедливо везде: люди, которые способны строить планы, но не могут пустить в ход кулаки, бесполезны. Я нуждался в тех, кто был готов делать то, что нужно было делать»¹⁷⁹, –

это могло означать все что угодно. «Ведь мы нуждались и нуждаемся, – писал он в “Майн Кампф”, – не в одной или двух сотнях горячих заговорщиков-сорвиголов, но в сотнях и сотнях тысяч фанатичных борцов за нашу идеологию. Нужно работать не в тайных кружках, а на гигантских массовых манифестациях. Дорогу нашему движению нельзя расчистить ни пистолетом, ни кинжалом, но лишь завоеванием улицы. Мы должны показать марксистам, что национал-социализм является будущим властелином улицы, равно как и будущим властелином нации»¹⁸⁰.

Именно так появился на свет Sturmabteilung, сокращенно СА (штурмовики, буквально – «атакующее подразделение»). Поначалу эти отчаянные головы набирались под прикрытием спортивных клубов, но все изменилось, когда дело взяли в руки профессионалы, в особенности бригада Эрхардта. Полное название этого широко известного отряда Добровольческого корпуса, который после войны сражался в Брауншвейге, Мюнхене и Силезии, звучало «Морская бригада Эрхардта», по имени своего основателя и предводителя корветтен-капитана Германа Эрхардта. «Во время Кильского восстания», случившегося в начале ноября 1918 года и ставшего прологом революции в Германии, «клинобородый Эрхардт начал мобилизовывать антиреволюционно настроенных солдат. Он организовал их в бригаду численностью в пять тысяч человек. Позже один независимый эксперт назовет эту бригаду лучшим боевым подразделением из всех, что ему доводилось видеть»¹⁸¹.

И все же этот отряд Добровольческого корпуса был лишь одним из многих. Они «появлялись, как грибы после дождя». Их общая численность достигла 400 тысяч человек. (В Германии к тому времени было демобилизовано шесть миллионов солдат.) «Добровольческий корпус – это кондотьеры наших дней, – пишет Бурлейгх. – Его отряды состояли из бывших ударных частей, из унтер-офицеров, сверхштатников, университетских студентов, которым не удалось попасть на фронт, и всех остальных, кто еще жаждал крови или был психологически неспособен к демобилизации»¹⁸². «Как наемников древних времен, “их толкало вперед неугомонное беспокойство. Они хотели выгореть дотла, их вело извечное мужское стремление идти навстречу опасности. Солдаты удачи, они принимали презрение толстых буржуев, но платили им той же монетой, сидя вокруг своих лагерных костров, находясь в казармах, в битве или на марше”», – пишет Хайнц Хёхне, цитируя Эрнста Юнгера¹⁸³. Конрад Хайден назвал их «вооруженной накипью общества, результатом пяти гибельных лет»¹⁸⁴.

Связующим звеном между бригадой Эрхардта и движением, возглавляемым Гитлером, стал капитан Эрнст Рем. Наряду с Майром и Эккартом, он был одним из тех, кто сделал возможным феномен Гитлера. Лонгерих называет Рема «приемным отцом» СА. «В его понимании общества доминировали военные категории. Он разделял презрение фронтовиков ко всему гражданскому и с нетерпением ожидал начала какой-нибудь войны»¹⁸⁵. Военные и война, в ходе которой Рем был несколько раз ранен – ему отстрелили часть носа, – были его жизнью. У него был тот же склад ума, что и у бандитов из Добровольческого корпуса. Разница была лишь в том, что он был офицером законного рейхсвера, в соответствии с Версальским договором урезанного до 100 тысяч человек. Рем носил скромное звание капитана, но был удивительно влиятельным офицером. Он мог принимать решения на политическом уровне в обход начальства, и прежде всего потому, что был главой нелегального движения по организации складов оружия в Баварии. Его даже называли «пулеметным королем». «Рем владел ключами к оружейному арсеналу»¹⁸⁶. Как и капитан Майр, Рем был связан со многими организациями, явными и тайными. Сам он возглавлял Reichkriegsflagge, «Боевое знамя рейха», а также играл ведущую роль в Eiserne Faust, «Железном Кулаке». Кроме того, он входил в обширную сеть гомосексуалистов – гомосексуализм был результатом скандальнейшего выхода на поверхность латентного гомоэротизма в молодежных движениях и в M"annerb"unde (мужских лигах), в том числе в армии и Добровольческом корпусе.

Рем вступил в DAP вскоре после Гитлера. Все тот же общительный Эккарт приложил руку к привлечению в партию этого влиятельного и талантливого офицера, способного организовать боевые отряды, а при необходимости и снабдить их оружием. Однако офицер Эрнст Рем так никогда и не подчинится бывшему капралу Гитлеру безоговорочно, хотя в течение некоторого времени они и будут обращаться друг к другу на «ты». Неразрешенный конфликт в их отношениях впоследствии приведет к физическому устранению Рема. «Несмотря на то, что Рем возлагал огромные надежды на лидера НСДАП, он ни в коей мере не чувствовал необходимости подчиняться Гитлеру лично. Напротив, Гитлер как “политический” вождь Kampfbund’а [“боевого

отряда” – временной коалиции националистических организаций] был для него в первую очередь “зазывалой”, работающим на публику глашатаем, который в рамках самого движения должен стоять позади военных. Рем высоко ценил себя. Он всегда ставил солдата выше политика»¹⁸⁷.

«Рем включил солдат Эрхардта в гитлеровскую СА, и они составили ее ядро», – пишет Хайден¹⁸⁸. «Бригада Эрхардта попросту превратилась в отряд гитлеровских штурмовиков», – подтверждает Хайнц Хёхне¹⁸⁹. На этот счет у нас есть свидетель, Эрнст Ганфштенгль: «Гитлер более или менее открыто работал с людьми из Бригады Эрхардта… Когда я начал захаживать в бюро “Беобахтера”, которое было штаб-квартирой заговора, два человека, стоявшие на страже у дверей Гитлера, даже не были членами СА, они были из организации «Консул» – той части группы Эрхардта, что стояла за убийствами Эрцбергера и Ратенау… СА обычно маршировали вместе с Viking Bund, то есть с военизированными формированиями самого Эрхардта»¹⁹⁰. «Там был еще один человек, несколько загадочный лейтенант по фамилии Клинцш, – продолжает вспоминать Ганфштенгль. – Он был одним из руководителей штурмовиков, а прежде был – а может быть, и тогда оставался – членом организации “Консул”»¹⁹¹. Клинцш, правая рука Эрхардта, был непосредственно причастен к убийству Маттиаса Эрцбергера. Организация «Консул» была группой заговорщиков из бригады Эрхардта. В ее ведении находилось исполнение приговоров тайного трибунала. «Консул» – конспиративное имя самого Эрхардта. Журналист Конрад Хайден, лично знавший о связях гитлеровского движения с этой бандой профессиональных убийц, без оговорок обвиняет в смерти Эрцбергера непосредственно Гитлера: «Эрцбергера убили люди Гитлера»¹⁹².

В поисках объяснения «зла Гитлера» историк Рон Розенбаум обратился к заметкам ежедневной газеты M"unchener Post, читая которые он вновь и вновь наталкивался на пятна крови и мозгов на стенах, на следы смерти. «После того, как я ушел с головой в их репортажи о Гитлере и его партии, – пишет Розенбаум, – я увидел, что словосочетание “политический преступник” было не пустым эпитетом. Это было четко сформулированное выражение более широкого взгляда: зло Гитлера – это не порождение некоей зловещей высшей абстракции или убеждения, это не идеология, которая для достижения своих целей опустилась до преступления и убийства. Скорее, его зло возникло из самой его преступной природы и лишь облекло себя в форму идеологического убеждения. M"unchener Post день за днем подтверждала это – и не столько в сообщениях о крупных скандалах на первых полосах, сколько в ежедневных банальных заметках об убийствах. “Тайный трибунал убивает в Тюрингии”, “Коричневое убийство в Штутгарте”, “СА проливает кровь в Галле”, “Коричневый террор в Магдебурге”, “Нацистские убийства в Липпе”. Редкий номер этих последних двух лет выходил без одного, а то и двух, трех, четырех коротких донесений, сообщающих об откровенных хладнокровных убийствах членами гитлеровской партии своих политических оппонентов… Более крупный масштаб, который обычно берут для изображения этих событий, не позволяет разглядеть то, что происходило, так сказать, на земле, сам характер ежедневного террора, который смотрит на нас со страниц M"unchener Post. Проводилось систематическое, последовательное физическое истребление самых способных политических оппонентов Гитлера. Это осуществляла партия политических преступников»¹⁹³.

Но капитан Эрхардт, самовластный командир элитной бригады Добровольческого корпуса, подобно Рему, отказался подчиняться человеку, который в его глазах был любителем, претенциозным, если не сказать помешанным, экс-капралом. (В те времена имя Адольфа Гитлера в окружении Эрхардта часто насмешливо сокращалось до Aхи.) По сведениям Хёхне, Эрхардт не только отозвал своих людей из СА, но и открыто выступил против Гитлера и его партии. «В тесном сотрудничестве с правительственными кругами и под прикрытием националистов капитан Эрхардт готовился сформировать еще один отряд Добровольческого корпуса. Судя по способу, каким осуществлялся набор его личного состава, и принимая во внимание прежнюю позицию капитана Эрхардта, его целью должно было быть уничтожение НСДАП». Это убедит Гитлера в необходимости иметь отряд телохранителей, связанных клятвой с ним лично. Он создаст ударный отряд Stosstrupp Adolf Hitler, который впоследствии будет заменен СС, Черным орденом Мертвой головы.

(Гитлер не забудет ни того, что Эрхардт замышлял в отношении его самого, ни того, что во время мюнхенского путча в ноябре 1923 года тот принял сторону фон Кара¹⁹⁴. В «ночь длинных ножей», во время расправы с руководством СА и Ремом лично, «роботы из СС охотились за предполагаемыми врагами государства повсюду… Капитан Эрхардт, неохотно сотрудничавший с Гитлером в 1923 году, захватил с собой пару ружей и скрылся в лесах своего поместья. Как только гестапо покинуло его дом, с помощью нескольких друзей он был тайно переправлен в Австрию»¹⁹⁵. Ему удалось спастись. Рему и многим другим, включая фон Кара, повезло меньше.)