Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера
Шрифт:
Свобода от всех моральных ограничений была неотъемлемой частью евангелия Гитлера, которое он принес арийцам. «Мы освободимся от всех научных и гуманитарных предрассудков. Поэтому в школах для юнкеров, которые я организую и где будут воспитываться все будущие члены нашей расы господ, я буду распространять евангелие свободного человека – человека, ставшего господином над жизнью и смертью, над страхом и предрассудками, который научился владеть своим телом, мускулами и нервами… и который, между тем, стоит над искушениями ума и так называемой независимой науки»77.
Новый человек Гитлера должен жить в гармонии и согласии со своими инстинктами; он будет естественным, «непосредственным» существом. «Нужно опасаться своего ума и совести и доверять инстинктам. Мы должны вновь обрести наивность… Провидение предназначило
«Мой великий эксперимент в образовании я начну с молодежи, – говорил Гитлер. – Мы, старики, уже истрепались. Да, мы стары. Мы заражены до самой сердцевины. В нас больше нет безошибочных инстинктов. Мы трусливы, мы сентиментальны. В своей крови мы несем груз прошлого, полного унижений, глухую память рабства и пресмыкательства. Но моя славная молодежь – разве найдутся во всем мире юноши красивее этих? Только посмотри на этих молодых мужчин и мальчишек! Что за материал! С ними я смогу построить новый мир!»79
«Мои педагогические принципы суровы, – продолжал Гитлер. – Слабые составляющие должны быть выбиты молотом. В моих Ordensburgen вырастет молодежь, от которой содрогнется мир. Мне нужны неистовые, властные, бесстрашные, безжалостные юноши… Они должны уметь переносить боль. У них не должно быть ничего слабого или мягкого. В сверкании их глаз вновь видны свободные, великолепные хищники. Мне нужна сильная и красивая молодежь. Для этого я использую все виды физических упражнений. Молодежь должна быть атлетичной – это первое и главное. Этим путем мне удастся свести на нет эффект тысячелетнего приручения человека, и я получу чистый, благородный природный материал. Так я смогу создать нечто новое.
Интеллектуального образования быть не должно. Знанием я испорчу молодежь. Я бы предпочел, чтобы они учили лишь то, что само собой узнается в игре. Но они должны выучиться господству над собой. Чтобы преодолеть страх смерти, они должны будут пройти через самые суровые испытания. Это стадия героической молодежи. Из этого разовьется стадия свободного, творческого человека, который стоит в центре мира и задает ему правила, человека-бога. В моих Ordensburgen будет культовый пример гармоничного, владеющего собой богочеловека, и он подготовит молодежь к новой стадии – мужской зрелости». «Но здесь Гитлер остановился, – пишет Раушнинг, – так как не мог объяснять это подробно. Там были и дальнейшие стадии, о которых ему – даже ему – не позволено было говорить. Более того, он полагал, что передаст это – свою тайну, когда его уже не будет в живых. Что-то крайне важное должно было случиться тогда, некое потрясающее откровение. Чтобы завершить свою миссию, ему нужно было умереть жертвенной смертью»80.
«Гитлер стремился достичь, – пишет Христиан Центнер, – внутреннего единства нации, сплавленной в марширующую колонну, организованную железной рукой, готовую к самопожертвованию, способную исполнить любой приказ национал-социалистического руководства»81. «Гитлеровское воспитание молодежи было всеохватным», – говорит Генри Пикер, комментируя одну из застольных бесед Гитлера. Затем он приводит его слова, которые достойны занять место в любой антологии тоталитаризма: «Эти мальчики вступают в организацию в возрасте десяти лет и впервые получают глоток свежего воздуха. Затем, четыре года спустя, они переходят из Юнгфольк [23] в Гитлерюгенд и остаются там еще четыре года. И тогда мы еще меньше хотим, чтобы они опять попали в руки тех, кто создает барьеры класса и статуса, – лучше мы отдадим их в СА или в СС… и так далее. И если они, оставаясь там в течение восемнадцати месяцев или двух лет, так и не станут настоящими национал-социалистами, тогда они отправляются в Трудовую службу и шлифуются там еще шесть или семь месяцев с лопатой в руках. И если после этих шести или семи месяцев еще останутся
23
Jungvolk – детская организация в нацистской Германии. – Прим. пер.
«Гитлер был готов списать старое поколение со счетов. В ноябре 1933 года он заметил: “Если противник говорит: “Я не перейду на твою сторону”, я спокойно отвечаю: “Твой ребенок уже наш… Ты уйдешь, но твои потомки уже стоят в новом лагере. Через некоторое время для них уже не будет существовать ничего, кроме этого нового общества””… Плюралистическую молодежную культуру заменили монолитные Гитлерюгенд и Лига немецких девушек для тех, кому от четырнадцати до восемнадцати, и Германские мальчики и Лига девочек для десяти-четырнадцатилетних»83. К концу 1938 года Гитлерюгенд насчитывал более семи с половиной миллионов членов; в марте следующего года он стал единственной разрешенной молодежной организацией в рейхе.
Отслуживший в Гитлерюгенде был, по сути, полностью подготовленным солдатом. «Стрельбе и строевой подготовке обучался каждый. Более специальная подготовка проходила в специальных подразделениях Гитлерюгенда. В 1938 году морской Гитлерюгенд насчитывал 50 тысяч человек, моторизованный – 90 тысяч, части воздушных сил – 74 тысячи, клубы авиамоделизма – 73 тысячи, части связи Гитлерюгенда – 29 тысяч человек»84. Их кумирами были пилоты-истребители Галланд, Молдерс и Марсель, а также «Лис пустыни» Эрвин Роммель, самый знаменитый военный этого режима. Из этого полностью нацифицированного и фанатизированного «молодого поколения» – «я вижу блеск в их глазах, когда они говорят о фюрере» – получились потрясающие солдаты; например, в танковом дивизионе Hitler Jugend; как писал Геббельс в дневнике, они совершили «чудеса героизма» в Нормандии и у Бастони. Именно такие полумальчишки, многие из которых выглядели просто детьми, защищали последние укрепления перед мостом в Гавеле, в предместьях Берлина; этот эпизод пересказан в фильме Бернарда Вики Die letzte Br"ucke («Последний мост»). Именно такое маленькое подразделение выстроилось перед сгорбившимся и хромающим Гитлером, который в последний раз вышел из бункера, чтобы вручить им награды за храбрость. К тому времени от разбомбленной мечты Гитлера об Ordensburgen останутся лишь дымящиеся руины.
«Я хочу раскрыть вам один секрет, – сказал Гитлер Герману Раушнингу где-то в 1933 году, – я создаю орден»85. Идея «кружка посвященных» для людей, близких к Гитлеру, была не нова, вспоминает Раушнинг. Розенберг уже конфиденциально сообщил ему об этом в Мариенбурге, бывшей главной резиденции Тевтонского ордена. В действительности, в этой идее нет ничего странного. Всякий раз, когда в истории появляется действительно новое и убедительное мировоззрение, происходит почти автоматический процесс разделения между его внешней формой, приспособленной для масс, и его эзотерической, внутренней сущностью, предназначенной для немногих избранных.
В главных чертах это соответствовало взглядам Гитлера на свое движение. Имелась основная масса членов, для которых программа партии должна оставаться вечной и неизменной, как церковная догма. Ими будет двигать бездумная вера в партию и в фюрера. Помимо этого, были старые соратники, die alten K"ampfer, вставшие на сторону Гитлера в годы борьбы, ставшие второстепенными фюрерами в партийной пирамиде, «маленькими гитлерами», как их порой называли. «Гитлер знал, что этим людям не подняться до высших идей. Это заскорузлые политики, затвердевшие в изматывающей каждодневной борьбе. Их мысль никогда не выходила за пределы однажды усвоенных принципов национал-социализма». Гитлер хорошо знал их сильные и слабые стороны и наградил их за верность, удовлетворив их амбиции и алчность.