Гитлер и стратегия блицкрига

Хиггинс Трумбулл

А тем временем в начале марта небольшой рейд британских десантников на Лофотенские острова у северного побережья Норвегии сильно встревожил Гитлера. И он, объявив Норвегию лучшей британской целью, доступной после начала операции «Барбаросса», отменил все свои прежние распоряжения относительно перевода 40 % норвежского гарнизона в Северную Финляндию для операций против русских. В результате, к большому разочарованию германского флота, запланированное нападение на жизненно важный для снабжения советский порт Мурманск было урезано до такой степени, что потеряло смысл. Правда, если шведы разрешат проход войск через свою территорию, о слабом наступлении еще можно было вести речь. Фактически британцы уже помогали

русским, хотя, на этой стадии, без соответствующего обращения Советского Союза да и не имея таких намерений.

Еще одной выгодой для русских от слишком эмоциональной реакции Гитлера на второстепенный британский рейд явился перевод норвежской армии в ее наступательной финской роли из юрисдикции ОКХ под юрисдикцию ОКВ. Тем самым личный штаб Гитлера стал ответственным и за оборонительный Норвежский, и за наступательный Финский театр военных действий. Все это могло быть очень хорошо с политической точки зрения фюрера, но для ОКХ, единолично ответственного за операцию «Барбаросса», согласование направления общих операций против Ленинграда из Финляндии балтийских государств с Финским театром, теперь за пределами его оперативного командования, было, мягко говоря, трудным.

Как еще одно доказательство острого личного интереса Гитлера к восточным проблемам стало вышедшее 13 марта дополнение к приказу «Барбаросса», передававшее все будущие оккупированные советские территории (после завершения военных действий) под юрисдикцию трех гражданских администраторов, подчиненных непосредственно фюреру. Еще более зловещим для несчастных жителей будущих немецких колоний — Прибалтики, Белоруссии и Украины — было то, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер должен был осуществлять правление, независимо от гражданской администрации, подготавливая эти восточные регионы к пожинанию самых полных плодов нацистского освобождения. Возможно, Гиммлер уже высказал свое мнение о том, что важнейшей целью кампании «Барбаросса» является уничтожение около 30 миллионов славян.

Совершенно очевидные намерения Гитлера относительно судьбы Советского Союза были выражены генералом Гальдером 17 марта. Он заявил, что идеологические узы, связывающие вместе советские народы, не являются достаточно прочными и нация распадется, как только будут уничтожены коммунистические функционеры. Гитлер считал (и не ошибся), что украинцы в Польше примут немцев с распростертыми объятиями. Относительно принятия рейха советскими украинцами и донскими казаками он был менее уверен, поэтому интеллигенция, появившаяся при Сталине, должна быть уничтожена in toto с тем, чтобы создать несколько республик, полностью избавленных от советского влияния.

Эти взгляды Гитлер повторил в обращении, адресованном основным командирам, 30 марта. Упомянув о численном превосходстве в танках Советского Союза, Гитлер заявил, что большинство из них являются устаревшими, что подтверждали официальные советские источники. Перейдя к политическим целям, стоящим перед немецкой армией в предстоящей кампании, фюрер заявил, что война против России не может вестись рыцарскими методами. В отличие от большинства «джентльменских» конфликтов на западе на востоке начнется война идеологий и социальных различий, которая станет беспрецедентной по своей жестокости. Всем офицерам предстоит избавиться от устаревших понятий. Фюрер понимал, что необходимость применения таких методов ведения войны находится за пределами понимания генералов, но не изменил своих приказов и напомнил, чтобы все они выполнялись беспрекословно. Далее он объявил, что все взятые в плен советские политические комиссары должны расстреливаться на месте представителями армии в случае необходимости.

После ухода этого самопровозглашенного Аттилы возмущенные генералы обрушили свой гнев на командующего армией фельдмаршала фон Браухича.

Они были шокированы попыткой фюрера втянуть их в выполнение своих самых варварских планов. Слабый Браухич постарался выиграть время и с помощью Гальдера и командующих группами армий значительно смягчил применение приказа о казни политических комиссаров. Конечно, советским комиссарам, так же как и некоторым другим категориям пленных, на которых вскоре распространился этот приказ, было все равно, от чьих пуль принять смерть — СС или вермахта, но для немецких военных, все еще не забывших об этических христианских нормах прежних веков, это имело значение. Иллюзии относительно собственных добродетелей необходимы для большинства людей, а для солдат — даже больше, чем для других.

В том же месяце, когда Гитлер раскрыл свои намерения перед генералами, правительство Соединенных Штатов официально проинформировало Советский Союз о плане «Барбаросса», о существовании которого стало известно из разведывательных источников еще в январе 1941 года. Хотя реакция Сталина на первое предупреждение американцев в точности неизвестна, в последующие месяцы, получив сообщения о планируемом нападении немцев от Уинстона Черчилля и от собственных разведчиков, он объявлял, их британской провокацией. Известно о направленном 10 апреля секретном распоряжении о приведении войск в боевую готовность на важнейшем участке советского Западного фронта в Белоруссии. Вероятно, объяснение своего поведения, данное Сталиным лорду Бивербруку в том же году, столь же правдиво, как и любое другое: он ожидал войны, но надеялся с помощью разного рода уловок выиграть еще хотя бы шесть месяцев.

В любом случае в марте и апреле Красная армия постепенно увеличивала свои пограничные гарнизоны и возобновила строительство фортификационных сооружений в прибалтийских районах. К сожалению, похоже, ни советское правительство, ни армейское командование не могли решить, стоит ли окончательно демонтировать фортификационные сооружения на некогда очень сильной линии реки Днепр и выбрать позицию западнее. Поэтому судьбоносной весной 1941 года крупные концентрации советских войск не были окончательно размещены на оперативных оборонительных позициях. Уже после войны русские признали, что Красная армия не признавала необходимости в доктрине для повсеместной обороны против превосходящих сил противника.

До сербского офицерского переворота 27 марта, направленного против участия Югославии в Тройственном пакте, Гитлер сглаживал южный компонент операции «Барбаросса» в интересах расширения и усиления операции «Марита», направленной против британской армии, высадившейся в Греции. В военной директиве № 20 от 22 марта Гитлер приказал использовать 12-ю германскую армию для оккупации всей Греции. Таким образом, она не могла участвовать в первом танковом ударе из Румынии на Украину, как это следовало из исходного плана «Барбаросса». От итальянцев требовалось сковать в Северной Африке как можно более крупные силы англичан.

Новый командир немецкого корпуса в Африке Эрвин Роммель решил 24 марта действовать без подготовки и воспользоваться неготовностью британцев к ведению оборонительных действий в Ливийской пустыне. К большому недовольству своего более осторожного и консервативного командира генерала Франца Гальдера, Роммель выказал тактическое своеобразие, которое мир научился уважать, и быстро оттеснил британцев к египетской границе даже раньше, чем они сообразили, что произошло. Можно не сомневаться в том, что эти преждевременные действия немцев замедлили неосторожное движение британцев в самую опасную ловушку Гитлера в Греции. Однако они настолько укрепили репутацию Роммеля, что он стал вечной проблемой и беспокойством для армейского Генерального штаба, который должен был вот-вот оказаться втянутым в более насущные требования плана «Барбаросса».