Гитлер и я
Шрифт:
После этого инцидента Гитлер, вне себя от ярости, вошел в комнату, где происходила резня. Главные убийцы из Мюнхена, Адольф Вагнер, Герман Эссер, Эмиль Морис, Кристиан Вебер и Вальтер Бух, стояли у дверей, гордые исполнением своего долга. На полу валялись девять окровавленных трупов с разбитыми черепами.
Среди них были Шнайдгубер, Шмидт и Дю Мулен.
Но в своей речи по радио от 1 июля Геббельс имел дерзость сказать, что «фюрер один приблизился к Шмидту, Шнайдгуберу и другим и сорвал с них погоны».
Резня в министерстве внутренних дел свершилась, следующей целью был Висзее. Пуленепробиваемый автомобиль Гитлера стоял наготове, и
Гостиница в Висзее была быстро окружена. Полицейские из Берлина были наготове и ожидали у своих окон на втором этаже. На первом этаже мирно спали «опасные мятежники». Первой, куда ворвались, была комната № 5, и граф Шпретт, шеф мюнхенского полка СА, был арестован в своей постели. Эдмунд Хейнес, разделявший комнату № 9 и постель со своим шофером, неожиданно увидел перед собой дула револьверов Мориса и Брюкнера. Он на ощупь стал искать свое оружие, но был оглушен рукояткой револьвера и распростерся без чувств в своей пижаме. Прозвучали два выстрела. Хейнес и его шофер были ликвидированы.
Затем Гитлер прошел в комнату № 7. Последовавшая там беседа была повторена мне дословно.
– Кто там?
– спросил Рём сонным голосом.
– Это я, Гитлер, немедленно открой дверь!
– Что! Уже? Я не ожидал тебя раньше полудня!
Рём поднялся, открыл дверь и отшатнулся. Гитлер обрушился на него с бранью. Рём, от потрясения потерявший дар речи, взял себя в руки.
Дверь закрылась. Двое мужчин беседовали наедине, затем Адольф вышел.
– Свяжите его, - сказал он.
В коридоре, связанный по рукам и ногам, Рём ожидал решения своего бывшего Друга.
Хозяин увидел его, вскинул руку и наивно воскликнул «Хайль Гитлер!». Рём, с выражением муки на лице, ответил традиционным приветствием Юга Германии: «Слава Богу!»
Затем Гитлер извинился перед хозяином за причиненное беспокойство и отправился в Мюнхен вместе с Улем, также разбуженным и связанным, и Рёмом, этим «мятежником», который был настолько «опасен», что даже не имел личного телохранителя.
«Я захватил революционеров врасплох», - сказал Гитлер в своей речи в рейхстаге после того зловещего дня по поводу Рема и его друзей. Но разве не сам он лично назначил им встречу? Разве не обещал присутствовать на этой встрече? В чем же состояла эта неожиданность? Может быть, виной тому их личные недостатки? Он знал о них все в течение нескольких лет. Гитлер обрушился на банду заговорщиков, которые плели свои заговоры против него лежа в постели. Они крепко спали. Какая удаль!
Все автомобили лидеров СА, следовавшие на встречу с Рёмом в Висзее, были остановлены по пути людьми из СС, а их хозяева арестованы.
Гесс занял Коричневый дом в Мюнхене. Охрана из СА была брошена в тюрьму и заменена эсэсовцами.
Наступил день расправы. Более бледный, чем в прошлую ночь, Адольф отправился на тюремный двор в Штадельгейм. Он смотрел на заключенных, выстроенных там в шеренгу. Они были его старыми товарищами по оружию, а некоторые были героями Великой войны. «Собаки!
– кричал он на них.
– Предатели! Перебейте их всех, всех до одного!»
И Бух помечал против фамилии каждого - смерть, смерть, смерть.
Здесь были Ганс Петер фон Хейдебрек, отважный офицер, герой Аннаберга; Вильгельм Хайн, тоже бывший офицер, герой Балтики; Фриц Риттер фон Крауссер, награжденный орденом Макса-Иосифа; все они и многие другие стояли в тот день перед расстрельной
Рём, глядя на тюремный двор из окна камеры, мог видеть, как казнили его друзей и коллег. Час назад он был министром рейха и начальником штаба СА. А теперь он был заключенным в тюремной камере, а на его столе был оставлен револьвер.
– Вы офицер, и вы знаете, что вам остается сделать, - сказали ему, оставляя его одного.
Но Рём закричал во весь голос, так, что его было слышно далеко за пределами тюремного двора, где происходило убийство его друзей:
– Нет, я не окажу Адольфу такую услугу! Если он хочет убить меня, то пусть возьмет на себя ответственность за это!
Рём был убит в тюрьме по приказу человека, который написал ему шестью месяцами ранее:
«Я хочу поблагодарить вас, дорогой Эрнст Рём, за те неоценимые услуги, которые вы оказали национал-социалистическому движению и народу Германии; и ручаюсь Вам, я благодарен судьбе, что такие люди, как Вы, являются моими друзьями и товарищами по оружию.
Ваш Адольф Гитлер».
Агентства новостей сообщили о ста двадцати смертях в Мюнхене. Я же лично полагаю, что эта цифра далека от правды. Тем временем в Берлине Геринг пытался подражать и даже превзойти блестящий образец, продемонстрированный в Баварии. Убийства в Мюнхене были импульсивными действиями человека, потерявшего рассудок. Список жертв в Берлине и провинциях тщательно и систематически продумывался заранее.
«Я расширил сферу действия чистки», - простодушно признался Герман Геринг 1 июля.
Вы расширили сферу действия чистки, господин Геринг? Вы имеете в виду, что в десять, если не в сто раз расширили ее. Когда такому дикому зверю, как Геринг, дозволена свобода действии, мало что может остановить его.
Геринг не получал никаких приказов убивать сотни своих жертв в Пруссии. Под маской политических убийств он совершил сотни актов личной мести, сводя старые счеты, избавляясь от неудобных друзей.
Давайте вспомним его лишь наиболее вопиющие преступления.
Миф о «заговоре», организованном генералом Куртом фон Шлейхером, Эрнстом Рёмом, моим братом Грегором и генералом Фердинандом фон Бредовом, был ложью. История, что генерал Бредов отправлял секретные сообщения Андре Франсуа-Понсе, французскому послу, была ложью. Позднее Гитлер обвинил этих патриотов в государственной измене. Но их дела никогда не были подвергнуты судебному разбирательству, и не было представлено никаких свидетельств по поводу их. Они были схвачены в своих собственных домах, доставлены в тюрьму и убиты.
Детали убийства фон Шлейхера хорошо известны. Он мирно читал газету, когда шесть головорезов, подталкивая в спину до смерти перепуганную горничную, вошли в гостиную.
– Вы генерал Шлейхер?
Он повернулся и посмотрел на них.
– Да, - сказал он.
Прозвучали шесть револьверных выстрелов, и генерал упал. Его жена бросилась к нему, пронзительно крича, и лишилась чувств.
Тогда убийцы направили свои револьверы на нее.
Генерал Бредов, узнав о смерти своего друга в тот же вечер, спокойно отправился домой, даже не думая скрываться. Разве было это похоже на поведение человека, обвиняемого в заговоре с представителями иностранной державы. Палачей из гестапо он встретил на пороге своего дома. Эхом в ночи прогремели два револьверных выстрела, и генерал присоединился к другим жертвам.