Гитлер в Москве
Шрифт:
— Одно замечание, господа конструкторы, — сказал он когда собрал автомат.
— Уже? — удивился Фолмер.
— Магазин удобней делать сбоку, — пояснил Вольтен, — когда вы находитесь на поле боя, то от того как высоко вы приподнимаетесь, чтобы стрелять зависит ваша жизнь. Если у меня винтовка, то противник видит лишь каску и ствол моей винтовки, а если я стреляю из MP-38, то я вынужден приподниматься, и это делает меня большей мишенью, чем пристрельбе из винтовки.
— Вы неправы, когда все перейдут на такие автоматические карабины, уже не важно насколько приподнялся солдат над землей, — заявил Керентиц, — вы продолжайте.
— Да хочу посмотреть на ваш карабин в действии, — ответил Бертран. Они вышли из помещения и прошли немного в сторону. Тир располагался на открытой местности, но в конце ограничивался холмом. Сначала Вольмер стрелял одиночными с позиции «лежа», потом встал на одно колено, дальше выпрямился во весь рост. Мишени располагались на расстоянии 100, 300 и заканчивались в пятистах метрах у кирпичной стены. Вольмер на каждую тратил по десять выстрелов, потом менял магазин, сдвигал прицельную планку и позицию. После разобрал автомат, удовлетворенно кивнул, чистить не стал и собрал обратно. После этого закинув автомат на плечо пошел к мишеням.
— Очень хорошо. Могу сразу сказать оружие простое и надежное. Бьет точно.
После сменили мишени и он вернувшись на огневой рубеж стал стрелять очередями. Сначала короткими на три-пять патронов, затем длинными. После как в и первый раз осмотрел автомат, и занялся вместе с конструкторами результатами стрельбы.
— Отличное оружие! Извините конечно, господа Шмайссер, Бегман и Фольмер, но ваш MP-38 достаточно неудобное оружие, и в длительном бою нагревается так, что на левую руку приходиться надевать перчатку, а здесь, он с любовью погладил автомат вы превзошли самих себя, — подвел итог испытаниям Вольмер, — когда начнется поставка в войска?
— Сейчас этот вопрос уточняется, — сказал эсэсовец, забирая автомат, — а пока испытайте этот образец, — и он протянул ему СКС.
После такой же стрельбы на разные дистанции и из разных положений. Бертран выдал свой вердикт.
— Конечно лучше маузеровской винтовки, меньше расход патронов чем у АК-39, наверняка большая дальнобойность, выше прицельная дальность, но нет режима автоматического огня. Если группа целей, то имея в руках автоматический карабин, из засады один человек может уничтожить их всех. А с этим оружием этого не получиться.
Следующим экземпляром он получил автомат АК-39 с подствольным гранатометом «Обувка» — и несколько гранат «ВОГ-25» к нему. Как и в прошлые разы он сначала внимательно прочитал ТТХ данного оружия, затем пошел на полигон и зарядил гранатомет. Залег, прицелился в ближайшую мишень и выстрелил. Граната ушла в окно здания и там взорвалась. Потом он атаковал ДОТ. Гранаты на удивление точно ложились в цель и с большого расстояния, при чем он мог стрелять и в обычном режиме стрельбы патронами, из-за смещенного вбок прицела для гранатомета. Но особенно его обрадовала самоликвидация гранаты. Враг высовывается из укрытий, считая, что граната не сработала, тут-то его и накрывает. Позже американцы и англичане называли такие гранаты «прыгающая смерть». Бертран так увлекся, что эсэсовцу пришлось его останавливать.
— Хватит герр Бертран. У нас не так много этих гранат.
— Жаль, — искренне ответил Бертран.
— Самое интересное еще впереди, — улыбнулся Лангвайлер, — поверьте вам еще предстоит удивиться.
И Вольмер еще раз удивился когда ему показали необычное оружие и дали прочитать ТТХ.
— Это
— Вы и раньше говорили что многое невозможно, но сейчас вы вроде изменили свое мнение.
— Тогда на полигон, — твердо ответил Вольмер. На полигоне он подорвал два Pz.III и четыре Pz.II, правда те стояли и не открывали ответный огонь, но он их именно их подорвал, а не остановил, от удара кумулятивной гранаты у всех взорвался боекомплект. Потом последовала очередь ДОТа. Туда была направлена осколочная граната. После осмотра того, что осталось пулеметов, что там стояли, остались искореженные железки.
— Господа, — в ангаре, куда они все вернулись, обратился ко всем конструкторам и эсэсовцам Вольмер, — это что-то необыкновенное. Вы создали оружие, которое, позволяет уничтожать танки и укрепления противника с такого расстояния, что мне становиться страшно. Надеюсь это оружие не будет применено против нас?
— Оно секретное, герр Вольмер, — ответил один из эсэсовцев, — и вы сами понимаете, что это секрет не должен достаться нашим врагам.
— Я это прекрасно понимаю. Но танки тогда теряют свою эффективность, — продолжал Вольмер, но его речь оборвал первый эсэсовец, — а кто вам сказал, что от этих гранатометов нет защиты?
— Но…, - растерялся Вольтен.
— Завтра вам предстоит демонстрация всего этого оружия перед высокой коммисией, не беспокойтесь об их безопасности, они будут в бункере, он никак не может оказаться в секторе обстрела, но вы должны показать все на что способны. Все будет как на настоящем поле боя, но патроны конечно холостые. Гранаты и мины заменят взрывпакеты. И самое главное, ваша основная цель не победа, а прохождение полосы препятствий, и потом отчет где слабые и сильные стороны данного вам вооружения. А сейчас идите и постарайтесь хорошо отдохнуть. Завтра у вас будет тяжелый день.
Бертран Вольтен так и поступил, он вымылся в душе, вечером еще раз изучил ТТХ оружия, и представил себе полигон и как он бы его прошел. Оставил себе несколько, уточнений, которые хотел выяснить с конструкторами, а потом включил радио, послушал легкую музыку и лег спать. Он и не представлял, кто явиться смотреть его испытания вооружений.
Пригород Бранденбурга. Начавшаяся строиться полоса препятствий для частей спецназа «Бранденбург-800».
Июль 1939 г. Там же на следующий день.
Безопасники фюрера, постарались на славу. Его временному бункеру позавидовали бы и наши. А еще огромные стекла из бронестекла сантиметров в десять толщиной. Из-за этого полигон было плохо видно, плюс еще кто-то придумал бронежалюзи которые свернутые бревнами сверху нависали над стеклами. Гитлеру услужливо предложили бинокль, он посмотрел в него на полигон, после чего выругался и сказал, что ни черта ему отсюда не видно, и он будет все смотреть снаружи. На все увещевания охраны он ответил: «Меня могли убить еще на первой мировой войне, я так же принимал участие в боевых действиях и вполне знаю, что могут сделать осколки и пули с человеком. Я не эти безмозглые социал-демократы, которые ни разу не были под пулями. Поэтому я знаю, как мне поступать. Поэтому я сейчас буду смотреть все в бинокль, как солдат на поле боя. Но и безопасностью пренебрегать на буду. Лягу за тем холмом и начну наблюдать».