Гитлер

Штайнер Марлис

Поэтому Гитлеру пришлось искать себе в Германии других помощников для осуществления этих планов. И он нашел их в лице ярого антикоммуниста Альфреда Розенберга и Риббентропа, сумевшего заручиться поддержкой военно-морских сил. Был призван крупный производитель оружия доктор Фридрих Вильгельм Гак, уже выполнявший посредническую миссию между авиационными заводами «Хенкель» и японским флотом; ему было поручено возобновить контакты с японскими партнерами. Однако японское адмиралтейство колебалось, несмотря на трудности в отношениях с Англией и США, не желавших признавать за Японией права на военно-морской паритет с демократическими державами. Зато немецкое предложение показалось привлекательным сухопутной армии микадо. Японский военный атташе в Берлине Хироши

Ошима, явный германофил, связался с Гаком. Именно через него шла информация к Риббентропу, Бломбергу и главе контрразведки адмиралу Канарису. Связником между Гаком, японцами и заинтересованными в заключении договоренностей немцами стал сотрудник бюро Риббентропа Герман Роймер. Антикоминтерновский пакт был в общем и целом составлен уже к концу 1935 года; в январе 1936-го Гак отправился в Японию, чтобы информировать японское правительство. Оно благосклонно отнеслось к идее посредничества Германии в решении китайского вопроса, чем рассеяло сомнения немецких генералов относительно сближения с Японией. Подписание пакта задержалось из-за антиправительственного путча – неудавшегося – молодых японских офицеров в феврале 1936 года и общего развития международной обстановки, однако заключение франко-советского договора и события в Испании привели обе стороны к стремлению наполнить его содержанием, явно указывающим на создание настоящего военно-оборонительного союза; с этой целью к тексту пакта было добавлено несколько секретных статей. Одновременно велись переговоры с Китаем о предоставлении кредита – во многом ради успокоения МИД и вермахта. Антикоминтерновский пакт (название было придумано в министерстве пропаганды) был подписан 25 ноября 1936 года.

В июле 1937 года, после инцидента на мосту Марко Поло, вспыхнула китайско-японская война, вынудившая рейх, нимало не преуспевший в роли посредника между двумя странами, отказаться от своей двойственной политики на Дальнем Востоке. Летом 1938 года немецкие военные советники были отозваны из Китая; государство Маньчжоу-Го получило официальное признание. Поведение Японии по отношению к Китаю бросало вызов не только СССР, но и США, и европейским колониальным державам, что как нельзя больше устраивало «ревизионистов» в Берлине и в Риме.

Действительно, 6 ноября 1937 года к пакту присоединилась и Италия. Этот шаг означал конец политики «решающего веса» в сохранении равновесия сил в Европе, на которую претендовал Муссолини и которую сам же разрушил оккупацией Эфиопии. Провозглашение короля Италии императором Абиссинии в мае 1936 года имело целью предоставить Италии преимущество в Средиземном море, что никак не устраивало Францию и Англию. Поэтому Муссолини торопился укрепить связи с Германией и настоял, чтобы в Берлин пригласили его нового министра иностранных дел Чано. Поскольку реакция Берлина оказалась скорее прохладной, он заподозрил, что готовится англо-немецкое соглашение; Нойрат дал понять Риму, что признание или непризнание итальянской политики в Абиссинии будет зависеть от предоставления Германии гарантий на получение концессий в этой стране, от выработки единой позиции по Балканам и от поддержки колониальных планов Германии.

Подготовив таким образом почву, Чано мог отправляться в Германию для подписания протокола с Нойратом, что и имело место 23 октября 1936 года. Там же он провел переговоры с Гитлером. Текст протокола показывает, что ни та ни другая сторона пока не хотели связывать себе руки ни на Балканах, ни в Австрии. Дело ограничилось соглашением о намерениях. Несколькими днями позже, 1 ноября, Муссолини заговорил о создании оси Рим – Берлин – насколько можно судить, без консультаций с Германией. Не исключено, что причиной этого послужило то, что в немецкой прессе гораздо больше внимания уделялось назначению Геринга на пост руководителя Четырехлетнего плана, нежели визиту Чано или возведению Абиссинии в ранг империи.

Еще больше неясности в итальянский вопрос внесла публикация тронной речи нового короля Англии Эдуарда VIII. Во всяком случае, Гитлер в этот момент даже не рассматривал создание оси в качестве

альтернативы альянсу с Англией; эта ось оставалась для него лишь средством усиления давления для осуществления колониальных устремлений. Однако сближение с Великобританией затягивалось. 13 ноября во время встречи с Геббельсом фюрер жаловался на нерешительность англичан, утверждая что британскому правительству изменяет инстинкт. С руководством Италии дело обстояло не в пример лучше. Кроме того, Чано, вопреки опасениям, произвел на него самое благоприятное впечатление. Ради усиления своего влияния в Берлине дуче направил туда Ренцетти, назначив его генеральным консулом. Этот человек хорошо говорил по-немецки, в отличие от посла Аттолико, с которым, по словам Геббельса, «ничего нельзя было поделать».

Сдвинуть дело с мертвой точки не помогли ни «ухаживания» Гитлера за «осторожной Британией» в лице бывшего министра авиации Его Величества лорда Лондондерри, ни состоявшийся в Оберзальцберге «вечер фронтовых воспоминаний» двух ветеранов прошлой войны – бывшего премьер-министра Англии Ллойд Джорджа и бывшего капрала. Все, что удалось Гитлеру, это очаровать Ллойд Джорджа, который приехал в Германию с вполне определенной целью – ознакомиться с социальной политикой Третьего рейха и мерами, предпринимаемыми против безработицы.

В общем и целом, несмотря на «английскую сдержанность», нацисты, как отмечал Геббельс, могли гордиться итогами 1936 года. Они проверили реакцию демократических стран и значительно продвинулись вперед в борьбе с большевизмом, а также израсходовали «баснословные деньги» на перевооружение, чтобы быть готовыми к 1938 году. Этапами на пути к достижению этой цели стали оккупация Рейнской области, помощь Испании, Антикоминтерновский пакт и поддержка Италии. Наступал 1937 год. Что он должен был принести с собой, чтобы рейх смог развязать себе руки и обратить свои взоры на восток?

1937–1938 годы: выжидание и этническая экспансия

30 января 1937 года, ровно через четыре года после своего прихода к власти, Гитлер объявил, что время сюрпризов миновало. Действительно, на протяжении следующего года во внешней политике Германии не случилось ничего неожиданного.

Фюрер в основном занимался грандиозными преобразованиями в Берлине, Мюнхене и Нюрнберге. Он принял у себя огромное число высокопоставленных иностранных представителей – бывшего главу партии лейбористов Лэнсбери, герцога Виндзорского (он же бывший король Эдуард VIII, отрекшийся от престола) с супругой, агу-Хана, вождя английских фашистов сэра Освальда Мосли (его свадьбу с Дианой Митфорд праздновали в доме Геббельса), наконец, бывшего вице-короля Индии и хранителя королевской печати лорда Галифакса.

Событием года стала Всемирная Парижская выставка, открывшаяся в конце мая; немецкий павильон, воздвигнутый Шпеером, находился точно напротив павильона Советского Союза. На церемонии открытия Германию представлял Шахт. Геринг, несмотря на занятость в связи с руководством Четырехлетним планом, продолжал свою дипломатическую деятельность и посетил Италию, Польшу и страны Юго-Восточной Европы. Кроме того, он принимал у себя, в роскошном имении Каринхалл, заграничных гостей высокого ранга. Нойрат также совершил несколько зарубежных поездок.

Риббентроп, назначенный послом в Лондон, устроил по случаю коронации короля Георга VI торжественный прием в заново отстроенной резиденции. Среди приглашенных были брат короля герцог Кентский с супругой, министр финансов Невилл Чемберлен, министр иностранных дел Энтони Иден, хранитель печати лорд Галифакс, министр обороны Дафф Купер, государственный секретарь по международным вопросам Ванситтарт, а также несколько французов – министр иностранных дел Ивон Дельбо и начальник Генерального штаба армии генерал Гамелен. На этом вечере (как и некоторое время спустя в Париже, в рамках Недели культуры) была представлена великолепная музыкальная программа, что должно было напомнить присутствующим о «вечной Германии» – стране музыки и искусств – и заставить их забыть о возможных упреках в адрес Третьего рейха.