Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов
Шрифт:
Как и любой хороший репортер, Виганд понимал, что издателям и читателям нужны самые разные истории о новой Германии. Хотя он, как положено, сообщал о каждом политическом кризисе, об уличных боях и экономическом дефиците («Нехватка продовольствия тревожит всю Германию» – гласил заголовок его статьи в выпуске от 23 мая 1922 г.), он также подбирал и другие темы, которые могли заинтересовать читателей – или, если текст могли не пропустить издатели, хотя бы его коллег. Это особенно касалось темы внезапной свободы сексуальных нравов в послевоенной Германии. Виганд вел на эту тему частную переписку с Бертелли, находившимся в Париже. В одном из писем 1921 г. Бертелли просит Виганда написать побольше про «кокаин и знаменитую деградацию в старом городе». Он добавлял, что хорошие истории на эту тему «вызовут громкое негодование по всей Америке… а также страстное стремление попробовать!» Затем
Раз один из американских читателей Виганда решил, что корреспондент мог бы помочь ему в личном деле. «Я ищу себе жену, – так писал ему 14 января 1921 г. Р. К Брухман из Данвилля в штате Иллинойс. – Я думаю, в Берлине сейчас множество красивых и хороших девушек, которые могли бы стать прекрасными женами». Он вложил в конверт $1.50 и попросил Виганда дать объявление в берлинской газете, гласящее, что американский джентльмен немецкого происхождения, 35 лет, хочет жениться на девушке от 18 до 25 лет. Виганд удивился, но согласился помочь, отметив, что впервые довелось ему поработать брачным агентом. «В Германии женщин как минимум на миллион больше, чем мужчин, есть из кого выбирать, и я не сомневаюсь, что вы получите много откликов», – написал он в ответ. «Многие утонченные и образованные девушки в Германии из когда-то обеспеченных семей сейчас действительно оказались в большой нужде».
Виганд также бывал на вечеринках дипломатов в Берлине и порой писал об этом, особенно когда американцы оказывались в главных ролях. «Берлинский дебют юных Хоутон» – так звучал заголовок его статьи для The Washington Times 30 декабря 1922 г. Подзаголовок пояснял: «На великолепном светском рауте обществу представляют дочерей посла США». Алансон Б. Хоутон, промышленник, ставший конгрессменом и впоследствии дипломатом, был первым послом Вашингтона в Берлине после войны. Ему очень не понравилось то, что он обнаружил в Германии, и он многократно предупреждал Вашингтон, что экономические проблемы и политические беспорядки в Германии могут быть крайне опасны для всего континента. Но это не мешало ему появляться на роскошных вечеринках в городе, о которых с большим энтузиазмом писал Виганд.
На бал в честь своих дочери и племянницы Хоутоны пригласили, по словам Виганда, «четыреста представителей дипломатических служб и официальных лиц Германии, а также множество американских гостей». Далее он добавлял, что подобное «блистательное торжество» очень повысило престиж Америки. Предположительно, успеху вечера способствовали наряды дочери и племянницы («платье с серебряным шитьем» и «золотая сетка поверх оригинального золотого наряда»), равно как и то, что у обеих были «огромные розовые веера». В качестве музыки звучал американский джаз-банд, а «над танцующей толпой вспыхивала разными цветами машина для движущихся картинок». До эпохи дискотек оставалось еще полвека.
Виганду нравилось писать о таких мероприятиях, но он понимал, что издатель ждет от него материалов, проясняющих политические пертурбации в Германии, и он относился к этому ответственно. Причем настолько серьезно, что стал первым американским корреспондентом, взявшим интервью у местного агитатора из Мюнхена, привлекавшего внимание своим ораторским талантом. Звали этого агитатора Адольф Гитлер.
Виганд утверждал, что впервые встретил Гитлера в 1921 г., но стал принимать его всерьез и писать о нем лишь год спустя. Учитывая, как много экстремистов было в ту пору в Баварии, удивляться было нечему. Сама по себе встреча с правым или левым радикалом едва ли заслуживала упоминания в печати. Но к ноябрю 1922 г., после прихода Бенито Муссолини к власти в Италии, появилось ощущение, что правые усиливаются по всей Европе, что дало зацепку и для лидера немецких «fascisti». Заголовок статьи Виганда за 12 ноября 1922 г. звучал как «Гитлер в роли Муссолини для тевтонского кризиса», и эта статья была напечатана в New York American, одной из газет группы Hearst. «Тень фашизма поднимается в Германии», – писал Виганд. И далее пояснял, что Гитлер – «лидер движения, вызывающего не меньшее беспокойство среди коммунистов и социалистов, чем в правительственных кругах Берлина и Мюнхена». Это стало ключевой фразой в тот день. К статье он сделал аннотацию, по которой средний читатель мало что понял бы об истинной природе этого нового политического движения.
Осуждая
«Ему тридцать четыре года, он среднего роста, худ и темноволос, его глаза словно пылают огнем. У него прямой нос и тонкие черты лица – настолько изящные, что многим дамам захотелось бы иметь подобные. В нем чувствуется невероятная энергия, которую он прекрасно контролирует…»
«Таков Гитлер – один из самых интересных людей, которых я встретил за последнее время».
«Он отличается апостольским рвением, обладает ораторским даром и магнетизмом, который приводит к нему последователей даже из коммунистов и социалистов. Гитлер – прирожденный лидер. Будущее покажет, останется ли его движение сугубо местным или же станет масштабным».
«Он твердо верит, что его миссия – поднять Германию и спасти её от внутренних врагов…»
В конце статьи Виганд заключает: «Баварские фашисты, подобно итальянским, тайно сотрудничают с рейхсвером и полицией. Есть причины опасаться, что однажды Гитлер объявит себя диктатором Баварии».
Еще до отправки этой истории в издательство Виганд говорил послу Хоутону в Берлине, что в южной части страны неспокойно и что генерал Эрих Людендорф может попытаться свергнуть правительство и установить правую диктатуру. Людендорф командовал германской армией в конце войны. После недолгого пребывания в изгнании он вернулся в страну и вышел в Мюнхене на контакт с Гитлером и другими агитаторами. Вместо того чтобы смириться с военным поражением Германии, он обвинял в случившемся социалистов, левых и евреев, заложив основу теории «предательского удара в спину». Хоутон счел, что ему нужно больше информации о том, что происходит на юге. «В Баварии что-то назревает, но никто не знает точно, что именно, – писал он в своем дневнике. – Возможно, это так ничем и не кончится, но ставки слишком велики, и нам не стоит слепо рисковать». Хоутон направил заняться расследованием капитана Смита, своего помощника военного атташе. Пока Виганд готовил свою статью про Гитлера, Смит пошел по его следам – и стал первым американским официальным лицом, встретившимся с будущим лидером нацистской Германии.
Позже Смит рассказывал, что большая часть иностранных дипломатов в Берлине пренебрегала тогда национал-социалистами как «незначимыми», а их лидером, Адольфом Гитером, как «безграмотным психом». Хоутон же, напротив, «уже тогда предчувствовал, что подобное движение и его лидер могут сыграть важную роль в неспокойной Германии ранних 1920-х». Непосредственный начальник Смита, посол и военный атташе подполковник Эдвард Дэвис, приказывал своему подчиненному «установить личный контакт с самим Гитлером и оценить его характер, личность, способности и слабости».
Смит прибыл в Мюнхен 15 ноября с уже подготовленным списком вопросов, касавшихся важных тем, обсуждаемых среди дипломатов в Берлине. Во-первых, есть ли риск, что Бавария объявит о своей независимости в свете явной враждебности «реакционных властей Мюнхена» по отношению к «умеренно-левому рейху в Берлине»? Во-вторых, «есть ли риск нового коммунистического восстания в Баварии (в 1919 г. там была ненадолго провозглашена Баварская Советская Республика)»? В-третьих, «достаточно ли сильны национал-социалисты Гитлера, чтобы захватить власть в Баварии»? Он также должен был проверить лояльность 7-й дивизии рейхсвера (как называлась тогда германская армия), а также оценить значимость отдельных инцидентов, происходивших между баварцами и представителями сил контроля союзников, все еще действовавшими на территории Германии после поражения последней.