Гладиатор
Шрифт:
– Геннадий Иванович! Объясните им, что я ничего не знаю. Я Упыря уже два дня не видела. Как и говорила, вчера утром уехал, и все. Объясните им.
Капитан Сапожков и старший лейтенант Орлов одновременно оглянулись. В дверях, еще не успев выпрямить шею, согнутую из-за низкой для него притолоки, стоял Крокодил. То бишь Геннадий Иванович, правая рука Барона, человек-тень, незаметный, бледный и опасный. И странно спокойное, даже чуть печальное лицо его было страшно похоже лошадиными чертами на испуганную Кобылью физиономию.
Он был в накинутом на плечи,
– Сидите, сидите, – спокойным глуховатым голосом посоветовал Крокодил офицерам. – Главное, автоматы на пол. И спокойно, спокойно.
Не переставая целиться точнехонько в обоих ментов, он как-то мягко обтекал их по кругу. Обошел стол и остановился рядом с Кобылой.
– Автоматы! Ну же!.. Медленно, медленно на пол.
Вот и прекрасно, – похвалил он их.
– Что они тут спрашивали? – мягко поинтересовался он у женщины.
– То же, что и вы вчера. Об Упыре.
– Вы что-нибудь рассказали?
– Они пригрозили найти у меня наркотики. Тогда мне точно была бы крышка.
– Вы что-нибудь рассказали? – повторил он без нажима, даже еще более мягко.
– Не больше, чем вам. Я же ничего не знаю.
– Ну ладно, это уже не имеет никакого значения.
Он повернулся к капитану Сапожкову и старшему лейтенанту Орлову.
– Вы как из ресторана "Альбатрос" уехали, так Аркадий нам сразу и позвонил. Видите, немного не успел. Ну ничего. Это уже не имеет никакого значения.
Он вдруг быстро протянул руку с автоматом в сторону, приставил дуло глушителя к виску Кобылы и нажал на спусковой крючок. Раздалось два тихих хлопка, и голова женщины взорвалась, забрызгав все позади себя кровью и мозгами. Ее отбросило вслед за выбитой плотью, и, рухнув на пол, она еще несколько секунд быстро-быстро подергивала ступнями.., и замерла.
Старший лейтенант Орлов завороженно наблюдал весь этот ужас, одновременно очень медленно нагибаясь за "Калашниковым".
– Не советую, – покачал головой Крокодил. – Насчет вас у меня не было никаких указаний. Вам, кстати, надлежит сейчас же явиться с докладом к полковнику Сидоренко Павлу Ивановичу. Он вас ждет. Так что успокойтесь.
Вдруг он удивленно повел лицом в сторону двери.
Старший лейтенант Орлов оглянулся. В дверях стояла Мэри и с ужасом смотрела на труп у стены. Она медленно подняла кисть ко рту и прикусила тыльную сторону ладони. Выражение лица у Крокодила впервые стало озабоченным. Но тут же прояснилось. Старший лейтенант дотянулся-таки до автомата на полу. От Крокодила этот его маневр не ускользнул.
– Не советую, – повторил он. – Насчет девушки я тоже не имею никаких указаний. Если она будет молчать, указаний и не последует. Думаю, она будет молчать, правда ведь?
Мэри медленно кивнула. Старлей все еще держал руку на автомате, лежащем на полу.
– Капитан! Успокойте вашего напарника. Все кончилось, я ухожу. А вам советую, – обратился он к старшему лейтенанту Орлову, – раз уж вы так неприкрыто
Говоря это, он уже плавно и мягко как бы перетек к двери. Мэри в ужасе отшатнулась, когда он приблизился к дверному проему.
– И последнее, – донесся от входа его равнодушный негромкий голос, – когда будете докладывать полковнику Сидоренко, передайте мои слова, что Кобылу скорее всего убил Упырь. Может быть, Семенов Владимир или Костомаров Вадим. Им уже все равно.
Хлопнула входная дверь, и все смолкло. Сквозь шелест почти прекратившегося дождя с улицы донесся шум отъезжающей машины. Мэри (кожа тыльной стороны ладони закушена зубами) скользила по стене на пол, словно бы ее не держали ноги. Капитан Сапожков и старший лейтенант Орлов обменялись взглядами. Потом старлей выпрямил затекшую спину и поднял наконец автомат. Капитан тоже взял в руки "Калашников". Липко, с мерным интервалом что-то срывалось и капало на пол. И кисло, удушливо пахло…
Глава 13
НЕПРИЯТНОСТИ ТОЛЬКО НАЧИНАЮТСЯ
Оптимизм капитана Сапожкова был стержнем, на котором держалась его добродушная уверенность в преходящести зла. А может, основой служила сама его хорошо слепленная фактура: дородность, красноликость и жизнелюбие. Именно он сориентировался первым, мгновенно нашел в буфете покойницы бутылку (хорошего) коньяка, открыл, налил в выставленный в буфете хрустальный бокал изрядную порцию и заставил выпить впавшую в транс девушку. Ему пришлось несколько раз мягко постучать, если не отеческой, то братской ладонью по ее застывшему личику, добиться проблеска разума в отрешенных до сего момента очах и разом вылить вино в раскрывшийся – возможно, для крика – рот.
Мэри едва не захлебнулась, но отдышалась с помощью похлопываний по спине, после чего капитан Сапожков приказал напарнику:
– Отведи-ка ее пока в комнату. Нам тут обговорить кое-чего надо.
Старший лейтенант Орлов медленно поднялся и, держа автомат на изготовку, пошел к Мэри.
– Эй, парень! – окликнул его капитан. – Опусти ствол.
И – что уже само по себе говорило о жизнестойкости натуры – пошутил:
– Ты же не расстреливать ее ведешь, правда?
Оба – и девушка, и старлей – одновременно обернулись и посмотрели на капитана. И до чего же похоже было выражения их лиц.., смысл которых, впрочем, не дошел до сознания капитана, просто махнувшего им рукой: идите, мол.
Когда старлей Орлов вернулся, капитан Сапожков уже приготовил большие, граммов по сто пятьдесят, бокалы и доверху наполнил коньяком.
– А ну-ка, старлей, жахнем. Нам это сейчас не повредит. Даже наоборот. Ты туда не смотри, – посоветовал он, – ты пей.
И первый выпил, как воду.
– Закусить нечем, да оно и ненужно. Все равно не опьянеем.
Он вытащил пачку сигарет и предложил Орлову:
– Кури.
Оба закурили. Выдыхая дым в потолок, капитан Сапожков рассуждал: