Гладиатор
Шрифт:
– Семен Маркович? – вопросительно сказал Николай.
– А вы от капитана Сапожкова? Очень приятно, Акула, – он протянул маленькую сухую руку.
– Акула? – переспросил Николай, впрочем, уже догадавшись.
– Вы насчет лодки и акваланга?
– Да…
– Садитесь, прошу вас, – он указал на стул напротив.
Николай сел.
– Надеюсь, вы взяли с собой паспорт?
Николай предъявил. Пока тот листал страницы, Николай принюхался к нему через стол. От Акулы исходил сухой, отдающий плесенью запах.
Просмотрев паспорт, Семен Маркович снял телефонную
– Акула, – сказал он и продолжал:
– Зайди, у нас посетитель.
Он положил трубку и сообщил:
– Паспорт останется у нас, пока вы не вернете оборудование согласно инвентарным номерам.
В это время хлопнула дверь предбанника, раздались быстрые шаги, и в кабинете сразу стало тесно.
Мужик был среднего роста, но шустрый до невозможности. Не вдаваясь в подробности, вернее, сам творя эти подробности, он с ходу быстро стал сыпать:
– Семен Маркович! Вы оформляйте, мы сейчас пойдем, подберем для товарища катер. Вы на сколько берете? – уже обращался к Николаю и, не дослушав:
– Очень хорошо, только чтобы к вечеру вернули, сами понимаете, порядок прежде всего, да и суточные расценки это вам не почасовая плата, вернее, наоборот, все равно…
Было ему лет тридцать, плечи имел покатые, носил вконец истертую тельняшку, видом своим, кстати, выдававшую в нем опытного морского волка.
– Вам катер большой или "Волжанки" достаточно?
Если вы один, то "Волжанки" достаточно. С аквалангом знакомы? Хорошо, а то был тут один – шляпа! – зацепился и лежит на дне, друг спас, а то бы каюк. Вас предупредили, что это будет стоить двести долларов, и если опоздаете, то…
– Валерий Семенович! – замахал тут руками Акула. – Здесь вам не эллинг, идите туда с клиентом.
– Понял, понял, Семен Маркович, – шустрый моряк ухватил за руку Николая и потащил за собой.
– Старой закалки, – снисходительно, в то же время уважительно пояснил он. И добавил:
– Меня зовут Валера, а вас?
– Николай.
– Кого-то вы мне напоминаете, – сообщил мимоходом Валера. – Народу много, всех не запомнишь.
Вы уже брали у нас снаряжение?
– Первый раз.
– Ну и ладно.
Кипучая энергия его жизнедеятельности прервалась лишь однажды. Валера уже подготовил акваланг, проверил вместе с Николаем, постучал пальцем по манометру, принес маску, ласты и даже сетку для рапан, за которыми, конечно же, и отправлялся чувак.
Все это они вместе отнесли в железную лодку по имени "Волжанка", мирно дремавшую у причала с поднятым над водой винтом мотора.
– Коррозия сильная. Хорошо, где пресная вода.
Там моторы и не вытаскивают из воды. Это же надо!
А у нас попробуй не вытащи, тут же соль все сожрет.
А вы в отпуск или как? Где остановились?
– У Качаури Отари Карловича. В его доме отдыха.
Тут Валера и застопорился. Он как раз укладывал на дно лодки баллоны акваланга. Услышав, застыл, медленно повернул голову, посмотрел на Николая.
– Вы не работаете? Отдыхаете? – недоверчиво спросил он.
– Считай так, отдыхаю.
– Тогда.., тогда зачем вы у нас берете? У него же…
Хотя
Пришлось согласиться.
Николай отдал Валере двести баксов (расписки или иного документа, естественно, не подразумевалось), попросил присмотреть за машиной, дернул шнур зажигания, завел мотор, вывел лодку из тихой заводи водной станции и.., вперед.
Ровно и дико ревет "Вихрь", лодка гулко грохочет днищем о гребни волн, а позади за кормой шумит и кипит бледно-снежная дорога.
Дул сладкий ветер, и солнце горячо стояло в вышине. Николай сбросил рубашку, брюки и летел, летел…
Вокруг широко и свободно трепетала колючим серебром равнина моря, на берегу раскинулся город, постепенно уходя все дальше в сторону. Жарко пекло солнце, но скоро, гораздо быстрее, чем он думал, показались скалы заповедника, и ему уже пришлось высматривать, напрягая память, зыбкие приметы своей цели.
Наконец доплыл. Во всяком случае, берег напротив был вроде бы тот. Ему, однако, пришлось сделать несколько широких кругов, прежде чем появилось приблизительно похожее место. Как и советовал Валера, сбросил на всякий случай плавучий якорь – что-то вроде небольшого парашюта с поплавком, надел ласты, маску, трубку и прыгнул в воду.
Как давно он не нырял в маске! С восемнадцати лет.
Было тогда все впереди, любое ощущение казалось преддверием в то необыкновенное, что ждет за порогом – еще шаг, и откроется прекрасное, далекое, ожидаемое. Но уже тогда знал, как опасно откладывать что-либо на потом, всегда надо пользоваться единственным случаем, даже вот таким, вроде бы не имеющим ничего общего с памятью его прежнего.
И он стал кругами плавать по поверхности, лишь опустив маску под воду и изредка продувая дыхательную трубку от случайного захлеста воды. Он плавал, далеко видя все внизу в зеленоватом свете подводных сумерек.
Все было такое знакомое, прежнее; ощущение свободы, легкости, силы – все отвлекало его от цели, которая тут же перестала казаться столь важной. Дно было неровное, совершенно черные бездны перемежались холмистыми возвышенностями. Видимость – метров тридцать-пятьдесят.., впрочем, точно он определить не мог, руководствуясь ощущениями… Грубо-древняя, горбатая, какая-то окаменевшая от времени до вечной несокрушимости, видимая поверхность дна, покрытая колыхающейся травой – спутанными зарослями, где изредка и зыбко мерцал бок проплывающей рыбы… Одно сразу бросалось в глаза, одно указывало, что все-таки кое-что изменилось за прошедшие десять лет с тех пор, как он, еще мальчишкой, юношей, нырял в море, но, может быть, только здесь: прежде не было под водой столько мусора, столько грязного, черно-мрачного лома, столько отходов бестолково-хозяйственной деятельности: большие и малые остовы судов, железные конструкции, колыхающийся мусор вперемежку с водорослями, обломки… И чем глубже, тем все более мрачным, потусторонним виделся этот темнеющий в мерцающей бездне хлам. Но среди зыбких контуров этих подводных захоронений ему так и не удалось обнаружить полусгоревший катер.