Гладиатор
Шрифт:
Мы засели на диване, подошла Бони, присев на подлокотник, сняла с меня капюшон и принялась наполовину профессионально, наполовину просто так разбирать ловкими пальцами мои волосы. Я откинулся на спинку дивана, млея.
Бони любила тактильность, и это особенно располагало к ней, ибо я, видимо, тоже. Хотя сначала меня очень смущало такое поведение. Но Бони не подкатывала, она просто была такая. Как я понял, ей не нравится никто из парней Армагеддона. И… иногда даже не был уверен, что парни вообще ей
– Рекси, башку пора красить, – ласково пропела она.
– Мхм… – протянул я.
– И тебе, Гарик, осветляться пора, корни отросли… – тот негодующе увернулся от ее руки, как капризный кот.
– Давай без рук только, ладно?
Бони рассмеялась и вновь вернулась к моим волосам.
– Ох, Рекси, в кого ж ты такой красивый? Прям модель. Голубоглазый блондин, каких еще поискать…
– Это в маму, – с теплом и грустью отозвался я. – Она красавица… была.
Я осекся и с ужасом стрельнул глазами в Гарика, ожидая очередной едкости, однако тот неожиданно мягко проговорил:
– Понимаю… Тоже рано потерял маму?
Я кивнул, боясь, что дрожащий голос меня выдаст, и только совладав с собой пояснил.
– Ну, точнее, не очень… В восемнадцать, но…
– Но все равно больно, – без ехидства улыбнулся Гарик. – Как это случилось?
– Несчастный случай на производстве, – ответил я туманно. По правде сказать, я и сам не знал доподлинно, что же случилось. Просто однажды они погибли на рядовом казалось бы задании…
Гарик кивнул.
– Мою машина сбила. У меня на глазах… Мне шестнадцать было. А она меня одна воспитывала…
У меня мурашки по спине пробежали.
– Так ты… – я понизил голос едва не до шепота, будто бы боясь это произнести, – детдомовский?
– Ой! Ой! Не надо таких громких слов! – со смехом экспрессивно замахал руками Гарик. – Я там и полугода не пробыл, это не в счет! Мамин хахаль усыновил. Мировой батя.
Я тоже улыбнулся, почувствовав, как разрядилась обстановка.
– А почему только спустя полгода? Чего он тянул?
– Ты вообще представляешь себе, насколько сложно оформить опеку бородатому байкеру без постоянной работы с единственной однушкой в Одинцово, оставшейся от бабушки?
Я ответил многозначительным кивком. И вздохнул. Будь у меня в собственности пусть даже однушка в Одинцово, я чувствовал бы себя гораздо успешнее. Особенно сейчас.
– Он говорил, что ему прошлось пройти тридцать кругов ада! – Гарик с хохотом откинулся на диван, скрестив руки на груди, малость не плеснув на себя же воды из кружки.
– Их же всего девять? – рассмеялся я.
– Так некоторые не по одному разу!
Мы немного посмеялись и замолчали.
– И тебе… не больно сейчас? – после паузы осторожно проговорил я.
– Время, Рексик, – со спокойной улыбкой отозвался Гарик. – Время
– Я бы тут вставил свои пять копеек… – отозвался было Сэнди с другого конца дивана. Но Гарик, резко подскочив, заткнул ему рот безаппеляционно и насмешливо:
– Иди лесом, Сэнди! У нас тут пиар-фри зона, здесь запрещено рекламить свои услуги! Все знают, что в миру ты психолог, не надо нам тут себя продавать!
– Я психиатр, – прохладно ответил боец, и бровью не поведя.
– Ой! Психологи, психиатры, коучи, тарологи, не все ли равно? – со смехом отозвался Гарик, отвязно направившись к двери.
Сэнди малость перекосило (особенно на тарологах), но он смолчал. Все на Армагеддоне знали: дай Гарику понять, что эта тема тебя задевает – и он будет стебать тебя этим до скончания дней.
В холл заглянул Дэр.
– Гарик, там Анн зовет, что-то со ставкой не проходит…
Администратор допил пару глотков, вылил остаток в раковину, помыл кружку (от воды-то) и побежал за ним.
Вскоре большинство бойцов ушли смотреть драку, а после я и вовсе опять остался один. Я прошелся по комнате, вернулся на диван, включил плазму, пощелкал, выключил, остался сидеть в тишине… От усталости и лютого недосыпа я вырубился, и разбудил меня уже суровый окрик Тайфуна. От него я подскочил и испуганно заозирался.
– Рекс, какого черта? – устало спросил мужчина. Высокий, суровый, с горбинкой на носу – следом старого перелома. – Я тут тебя чуть на ночь не запер. Давай, выметайся.
– Да… Да… сейчас-сейчас… – осоловело заметался я, пытаясь побыстрее одеться. Тайфун смотрел на меня то ли презрительно, то ли просто устало. – А Гарик что?
– Домой Гарик уехал пять минут назад.
Я подхватил сумки и тупо поплелся за мужчиной. Тайфун был суров. Очень сильный боец, жестокий на ринге, готовый практически на все ради победы. Сложно сказать, что было для него важней – деньги или слава.
Мы вышли из здания, Тайфун запер замки дополнительным комплектом ключей. Я сонно вспомнил, что таких комплектов несколько. Один – основной – у Гарика. И еще штуки четыре, с ключами не от всех дверей, циркулируют между отдельными ответственными личностями.
Боец пикнул сигнализацией, открыл машину. В отрезвленной холодом голове вдруг вспыхнула мысль. Что, если… Нет! Стыд-то какой! Да и не согласится он, сам когда-то говорил, что я ему не ровня…
Машина медленно прогревалась, Тайфун что-то смотрел в старенькой мобиле. Надо решаться. Просто попрошу ключи и… Я закусил губу. Будет презирать меня еще больше.
Машина тронулась. Надо было решаться!
– Та-айфу-ун! – закричал я, бросаясь следом за машиной. Боец тотчас тормознул. Открыл дверь, вышел.