Глаголь над Балтикой
Шрифт:
Почему-то так вышло, что об этом, исполненном азиатского коварства плане, в Германии не знали. И когда с началом войны две некрупных российских армии внезапно перешли в наступление, это стало для всех очень неприятной неожиданностью. Кое-какие силы на прикрытие восточной границы имперский генштаб, конечно, оставил, дабы обозначить военное присутствие и тем заставить русских воздерживаться от озорства. Но сейчас этим силам предстояло остановить вполне серьезное, хотя и ограниченное в масштабах вторжение.
Немцы не преуспели. Их 8-я армия потерпела поражение под Гумбинненом, и больше не имела сил чтобы остановить русских, а это означало, что вся Восточная Пруссия
...И это стало ошибкой, похоронившей план Шлиффена, а также все надежды Германии на быстрое окончание войны. Как ни превосходно было стратегическое положение германских войск, находившихся так близко от Парижа, но они были истощены быстрыми маршами и отчаянным сопротивлением союзников. Два свежих корпуса да кавалерийская дивизия, что были отправлены на защиту Восточной Пруссии, стали той самой соломинкой, "сломавшей спину верблюду" и не позволившей кайзеровским войскам одержать победу в решающей битве на Марне. Париж устоял, союзные армии, хоть и оставив огромные территории Франции, все равно устояли тоже и были готовы защищаться, а вот кайзеровские войска утратили свой наступательный порыв. Для того, чтобы продолжать наступление Германии нужны были свежие войска, но их не было - тем самым боевые действия на Западе зашли в тупик. И теперь перед Берлином во весь рост вставала совершенно безрадостная перспектива войны на два фронта, при том что шансов победить в такой войне у него практически не было.
А что же Россия? Вместе с дополнительными корпусами на восточный фронт убыли два великолепных германских стратега: Гинденбург и Людендорф. Они быстро вскрыли губительную ошибку русского генштаба, решившего что битва за Восточную Пруссию закончена и потому отправившего армии Самсонова и Ренненкампфа в расходящихся направлениях. Теперь русских можно было разбить по частям, чем Гинденбург с Людендорфом не преминули воспользоваться: сосредоточив имевшиеся у них силы, они атаковали войска Самсонова под Танненбергом. Русские сражались ожесточенно, но это не могло спасти их от разгрома - с каждым часом положение русской армии становилось хуже и хуже.
Но в тот самый момент, когда разгром, казалось, был уже неминуем, на поле боя появился Ренненкампф со своими войсками.
Каким-то шестым чувством осознав ошибочность полученных им приказов он, отписав о своих действиях в Ставку, но не дожидаясь ответа командования, ринулся на выручку Самсонову. И все же успел, в самый последний момент, с ходу ударив немцам во фланг немногочисленным, едва волочащим ноги от усталости авангардом своей армии.
Этого было недостаточно для победы, но хватило для того, чтобы поражение не превратилась в катастрофу. Дивизии Самсонова понесли тяжелые потери, но все-таки не были разбиты. Вместе с подошедшим подкреплением, они смогли отступить, сохранив боевые порядки и отразив атаки наседающих германцев. К несчастью, Ренненкампфу не суждено было увидеть всего этого - он погиб едва ли через час после атаки своих войск.
Сражение оказалось очень тяжелым для обеих сторон, потери были огромны, но у русских - все же несколько больше. Немцы трубили о своей победе. Россия ликовала спасению армии Самсонова, а Ренненкампф стал национальным героем. Ему припомнили все: и то, что, бросившись на помощь 2-ой армии, он нарушил приказ, и то, что они с Самсоновым без пяти минут ненавидели друг друга со времен русско-японской
До битвы под Танненбергом все слышнее звучали голоса, что слишком уж много в Российской императорской армии офицеров с германскими фамилиями, а можно ли им доверять? Не случится ли измены и предательства? Подвиг Ренненкампфа показал цену этой пустопорожней болтовне: после Танненберга за такие слова били в морду, не разбирая чинов.
А затем на русско-германском фронте все замерло, потому что ни немцы, ни русские не имели больше сил для наступления. Самсонов, приведя в порядок свои войска и соединившись с армией покойного Ренненкампфа предложил не отступать на границу, а держать оборону в Восточной Пруссии до тех пор, пока его не выдавят оттуда, на что у немцев сил покамест не хватало. Ставка одобрила. До конца года здесь еще вспыхивали бои местного значения, но крупных наступлений не случилось, потому что войска для этого не имелось у обеих сторон. Здесь, как и на западе, война зашла в позиционный тупик.
Иное дело - Австро-Венгрия. Австрийцы атаковали, но то же самое сделали и русские, и все это вылилось в гигантское встречное сражение на почти пятисоткилометровом фронте: позднее эту мясорубку назвали Галицийской битвой. Она представляла собой ряд не слишком связанных меж собою сражений, у которых было только одно общее: ни в одном из них австрийцы не преуспели. Их армии несли тяжелые поражения и откатывались вглубь страны, Россия вернула себе западные области Украины, и стало ясно, что Австро-Венгрия, при всей ее гонористости, России не противник. К концу 1914 года было совершенно понятно, что не то, чтобы победить, но хотя бы устоять без помощи Германии австрийцы неспособны.
Вот так на суше с началом войны пришли в движение огромные армии и битвы следовали одна за другой. Утоптанная солдатскими сапогами страдалица-земля принимала в себя столько пуль и осколков, что заступы мертвецких команд не могли копать бесконечные ряды братских могил, и трупы валялись неубранными во множестве. Смерть отложила свою косу, любовно охватив костлявыми пальцами рукоятки пулемета "Максим" и древние боги войны умирали один за другим, захлебываясь в озерах свежепролитой солдатской крови...
Иное дело - море. Конечно, война шла и здесь. Пали германские колонии, неуловимые крейсера фон Шпее, истребившие эскадру британского адмирала Крэдока, в свою очередь и сами нашли свой конец у Фолклендских островов. Страшный шок охватил Британию, когда Отто Веддиген на своей U-9 за один боевой выход послал на дно три могучих броненосных английских крейсера, явив миру мощь подводного флота. Англичане успешно атаковали легкие силы немцев у Гельголанда, те в ответ обстреливали английское побережье, но получили хорошую трепку у Доггер-Банки.
Но, по большому счету все это были мелочи, рутина войны. Главные силы хохзеефлотте и Гранд Флита оставались в гаванях, ожидая выхода соперника в море. Британские адмиралы мечтали разгромить вышедший из своих уютных баз германский флот, и тем покончить с претензиями кайзера на морское господство. Немецкие адмиралы рассчитывали застать врасплох и уничтожить какую-нибудь отдельную британскую эскадру, чтобы сравняться по силе с Гранд Флитом, и тогда уже дать британцам генеральное сражение. Но пока что мечтами да расчетами дело и ограничивалось.