Гламорама
Шрифт:
— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я уже спокойно.
— Меня нанял ваш отец, — говорит Палакон. — Он сам пришел ко мне.
Я медленно отхожу от стола, прикрыв ладонью рот, и, подняв опрокинутый мной стул, сажусь на него.
— Мистер Вард, — начинает японец (он говорит с сильным акцентом). — Срок пребывания вашего отца в сенате США скоро истекает. Это верная информация?
Я тупо гляжу на него:
— Я… я не знаю.
Японец продолжает:
— Ваш отец собирается участвовать в…
— Подождите, —
— Виктор, — подхватывает Палакон, — ваш отец…
Японец перебивает его:
— Мистер Палакон, прошу вас, позвольте мне продолжить.
Палакон неопределенно кивает головой.
— Нас до сих пор не представили друг другу, — говорит японец.
— Кто вы? — спрашиваю я.
Подумав, он отвечает:
— И в целях личной безопасности — моей и вашей — нас так и не представят.
— О блядь, — цежу я, скрипя зубами. — Блядь, блядь, блядь…
— Мистер Джонсон, срок пребывания вашего отца в сенате США скоро истекает. — Японец выдерживает паузу. — Он заинтересован в том, чтобы двигаться дальше, скажем так. — Японец жестикулирует руками, пытается выдавить из себя ободряющую улыбку, но у него ничего не получается. — Расти вверх. Он собирается участвовать в борьбе за высшую должность, за…
— О блядь, блядь, блядь, блядь…
Мои стенания обрывают японца на полуслове, и он замолкает.
— Мистер Вард, — начинает Кратер, — когда ваш отец явился к нам, он был обеспокоен некоторыми… ну, некоторыми вашими наклонностями, скажем так…
— Он пытается сказать, Виктор, — перебивает Палакон, — что вы вовсе не черный ящик.
— Я не что? — переспрашиваю я.
— В определенных кругах, в некоторых СМИ, отлично знают, кто вы такой на самом деле, — берет слово Дельта. — Это делает вас удобной мишенью.
— Некоторые аспекты вашего образа жизни, по мнению вашего отца, — Дельта подыскивает слова, — снижали шансы достигнуть поставленной им задачи.
— Послушайте, Виктор, — нетерпеливо продолжает Кратер. — Ваш отец хотел, чтобы вы отправились куда-нибудь отдохнуть.
— Но почему он этого хотел? — спрашиваю я, стараясь говорить медленно и сдержанным тоном.
— По его мнению, некоторые ваши… э-э-э, выходки, скажем так… — Палакон ищет слова, чтобы закончить предложение, и не находит их. Он роется в бумагах, лежащих на столе, отчего начинает казаться, что комната стала сразу меньше. — …они производят неблагоприятное впечатление.
Палакон снова делает паузу.
— Они… они излишни и могут ухудшить его репутацию, — добавляет он, стараясь быть по возможности деликатным.
— Существовала озабоченность тем, что это может нарушить все расчеты, — говорит японец. — Особенное беспокойство вызывал ход дел в Нью-Хемпшире, поскольку вы…
— В это углубляться пока не следует… — обрывает его Палакон.
— Да,
— Виктор, ваш отец абсолютно не хотел причинить вам никакого вреда, — продолжает Палакон. — Он просто хотел, чтобы вы… ну, скажем так, немного развеялись. Он хотел, чтобы… вам было, чем занять… э-э-э, свое время. Он не хотел, чтобы вы оставались в Штатах.
Палакон делает паузу.
— Поэтому он пришел к нам. Мы все обсудили. Обо всем договорились.
Молчание, гулкое и безжалостное. Я просто смотрю на них, не в состоянии воспринять все это, потому что некоторые детали мой мозг просто отказывается принять, а этих деталей становится все больше и больше, и у меня такое ощущение, словно я смотрю на все происходящее через окно, которое заколочено, к тому же за ним все равно ночь, и никто никогда не признается мне в том, кто он такой на самом деле.
Мы скользим по поверхности вещей.
Самое важное — это то, о чем ты даже не догадываешься.
Комната покачивается, затем вновь выпрямляется.
Снаружи раздается гром.
Ты справился с чувством беспокойства. Ты заставил себя посмотреть в их лица. Ты не стал падать. Ты пытаешься сделать вид, что тебя еще хоть что-то волнует. Но ты не можешь. Даже если бы ты хотел, все равно бы не смог. И сейчас, в этой самой комнате, до тебя доходит, что они тоже это знают. Смятение и безысходность совсем необязательно подталкивают людей к действиям. Это мне давным-давно сказал кто-то из офиса моего первого рекламного агента. Но только сейчас я понимаю, что он имел в виду. Только теперь я понял значение этой фразы.
— Но почему вы использовали Джейми Филдс как повод? — слышу я свой собственный голос где-то вдалеке.
— Мы проанализировали ваше прошлое, — говорит Палакон. — Поговорили кое с кем. Сделали выбор.
— Мы, однако, даже не подозревали о том, что Джейми Филдс как-то связана с Бобби Хьюзом, — говорит Дельта, скребя свой подбородок.
— Это было ошибкой, — неохотно признает Палакон.
— Мы думали, что она просто на съемках в Европе, — говорит Дельта. — И не более того.
— Блядь, но это ложь! — взрываюсь я. — Это гребаная наглая ложь! Ты знал гораздо больше. Боже мой!
— Мистер Вард, — снова начинает Палакон.
— Ты попросил меня отвезти эту гребаную шляпку и передать ее Джейми Филдс.
— Да, — говорит Палакон. — Это так. Но мы не имели ни малейшего представления о том, что она живет с Бобби Хьюзом. Мы даже не подозревали о существовании Бобби Хьюза, пока… пока не стало слишком поздно.
— А Бобби Хьюз, он знает, кто вы такие? — спрашиваю я, вспоминая про видеокассету, которую показал мне режиссер.
— Да, — отвечает Палакон. — Лично с нами он не знаком, но наверняка догадывается о нашем существовании.