Глас Времени
Шрифт:
Но встреча обескураживает не только Иосифа. Хищник, видимо, тоже в замешательстве. Такое двуногое существо ящер видит впервые. Добыча обычно бежит, а этот стоит и точно так же хищнически смотрит. Ящер высовывает язык и, развернувшись в обратную сторону, спешно теряется в растительности.
– Хорошо, что оно тебя не сожрало! – говорит Лотар, выслушав рассказ Иосифа. Он лежит на боку, опершись на непострадавшую руку. – Пока тебя не было, в небе кружили какие-то огромные твари. Я в них камнями, а они орут, да так истошно, что душа леденеет. Долго улетать не
– Все-таки как сурова история! – примечает Иосиф. – Я имею в виду, глобально. Почти в каждом времени есть хищники, готовые растерзать. В одном случае это динозавры, в другом офицеры СС.
– Ну, хватит болтовни. Нужно скорее вытащить пулю.
– Только объясни, как. Я постараюсь все сделать правильно.
Лотар дает указание разорвать рубашку на несколько частей, одну часть пустить на перевязки, другую попытаться искусно разорвать на ленточки и выбрать самую тонкую.
Когда все готово, Лотар велит привязать концы ленты к двум веткам и создать между ними петлю. На удивление, у Иосифа с его трясущимися от волнения руками всё получается с первого раза.
– Теперь суй прутья мне в рану и, как только крикну, живо затягивай петлю. Сможешь, Йозеф? На вторую попытку сил у меня может не хватить, могу потерять сознание.
– Я постараюсь, – нетвёрдо заверяет Иосиф.
– Главное, если вырублюсь – не останавливайся. Вытащи проклятый свинец!
Лотар сжимает челюсти. Иосиф приступает к первой за свою жизнь операции. Пуля застряла неглубоко: бляшечный пистолет оказался недостаточно мощным. Петля задергивается крайне удачно, и медленно, без резких движений, Иосиф тянет импровизированный медицинский инструмент на себя.
Крошечный комочек свинца качается на ленточках, испачканных кровью.
– Вот она! – торжествует Иосиф, сдерживая в себе рвотные позывы.
– Еще не все, – хмурится Лотар.
– Ах да, перевязка…
– Перевязывать будешь потом. Сейчас предстоит самое неприятное. Ссы!
– Что?!
– Ссы, говорю! Хоть какой-то, черт возьми, антисептик!
– Да хреновый это антисептик! – вопит Иосиф.
– Не бойся. Извлечь из руки пулю куда сложнее, чем эту руку обоссать. Давай.
С этими словами он вытягивает руку и отворачивается.
Ближе к вечеру они решают, что оставаться в ночь на открытом пространстве слишком опасно, и добираются до расщелины, в которой прятались днем.
Лотар держится бодрячком. Правда, по искажающемуся лицу заметно, каких ему это стоит усилий. Пулю из него вытащили, поэтому всего один укол обезболивающего, пару доз антибиотиков – и этому человеку ничего бы не угрожало.
Иосиф разрывает рукава своей рубахи на дополнительные бинты для кровоточащей раны.
– Мне кажется, или солнце действительно двигается слишком быстро? – спрашивает Лотар.
– Говорят, наша планета с каждым годом замедляется в скорости вращения. Значения невелики, за сто или даже тысячу лет этого не заметишь, но две сотни миллионов – дело другое. Всё возможно, Лотар, всё возможно. Я сейчас о другом думаю. Меня волнует, что мы будем сегодня жрать? Что будем пить?
– Я ценю твою озабоченность, Йозеф, но не кажется ли тебе все это пустой тратой времени? Попробовать, конечно, лучше, чем сидеть сложа руки, но я почти на сто процентов уверен: здешней едой мы отравимся. Ладно, если банальное отравление с блевотиной и температурой, а если несколько суток будем корчиться в страшных муках и потом нас сожрут острозубые зеленые твари?
– Так это или нет, я сдаваться не намерен. Мы живы, а это главное. Отчаиваться будем, когда уйдем на тот свет. Там для этого отводится целая вечность: сиди себе на облаке и отчаивайся. Пока окончательно не стемнело, я пойду к озеру. Попробую найти тару, чтобы принести воду. Также узнаю насчет рыбы. Если есть хоть какие-то признаки ее обитания, завтра утром устрою рыбалку. Огонь добыть, надеюсь, сумеем? – усмехается Иосиф.
– Я пойду с тобой, предприимчивый ты сукин сын! Шевелить ногами я пока не разучился.
Дорога выдается сложной и времени занимает прилично. На подступах к озеру, метров за сто до края воды, почва становится вязкой, зыбкой, и ноги с хлюпаньем проваливаются в болото. Но такие препятствия не останавливают отчаянную двоицу. Однако становится страшно, когда они натыкаются на габаритные свежие следы.
У воды они понимают, что даже если здесь водится рыба, поймать ее будет нелегко.
– Пора признать, Йозеф: мы обречены. Проклятый мудак-нацист, отправив нас сюда, по всей видимости, не хотел марать руки. Наверняка он знает то, чего не знаем и о чем не догадываемся мы. Вероятно, и впрямь существует высокая опасность навредить одному времени, убив в нем людей из другого.
Лотар топчется на месте, чтобы ноги не увязли в зыбучей почве.
– Вопрос, почему он не отправил нас назад, в наше исконное время, также усилием логики полностью отпадает, – кивает Иосиф. – Он опасался, как может повести себя история при таких обстоятельствах. Ты прав: он либо знает очень много, либо не знает ничего и лишь строит гипотезы на основе догадок. Вариант, что нежелательные элементы очутятся в далеком прошлом, видимо, вызвал у него внутреннее одобрение. Ну, и черт с ним. Я сдаваться не собираюсь! Может, прозвучит излишне геройски, может, сверх меры банально, но пока я могу ходить, дышать и шевелить мозгами – действовать не прекращу!
Здешняя вода на вкус странная, отдает каким-то газом и слегка солоноватая, с целой гаммой неизвестных привкусов. Но, по крайней мере, от абсолютной жажды умереть не придется.
Красное солнце уходит за горизонт, наступают сумерки. Но противоестественные сумерки: обычно, когда солнце прячется, любая тень пропадает, но сейчас на землю отбрасываются довольно четкие силуэты людей. Не сговариваясь, они разом поднимают головы и обнаруживают в небе огромный объект. Он изливает сине-голубое, до костей пронизывающее свечение.