Глава семейства
Шрифт:
К середине осени зарядили бесконечные дожди. Я целыми днями валялся на кровати с книгой или восстанавливал древний трактор на воздушной подушке. Трактор стоял в гараже, видимо, с войны, и по большому счету, представлял собой груду ржавчины, но в подвале я наткнулся на ящики с грамотно упакованными запчастями, так что проблема теперь состояла только в кузове. Проще говоря, я был уверен, что этот катафалк оторвется от земли, но так же не сомневался, что он тут же начнет разваливаться.
Так неспешно шли дни, пока однажды в дверь моей хибары не постучали. Появление здесь человека в это время года было настолько невероятно, что я поначалу решил - мне показалось. Но стук повторился. Я поднял с кровати мощи, сунул подмышку томик Льюиса Кэрролла и открыл-таки, на свою беду, дверь. На пороге моего более чем скромного жилища стояла женщина. "Все страньше
Я посторонился, пропуская женщину в дом. Она прошла мимо, едва не задев меня юбкой и обдав запахом спелых яблок. Он-то все и решил. Я швырнул книгу куда-то в сторону кровати и завозился у двери, проклиная тугой засов. Сзади послышался шорох, и краем глаза я увидел сползающий на пол плащ. Прошептав про себя коротенькую молитву, я обернулся к гостье. Молитва не помогла: перед лицом мелькнули огромные фасеточные глаза, жвала вместо рта, что-то впилось мне в плечо, и я отключился.
Пробуждение было тяжелым. Так бывает, если слишком много выпить. Просто лежишь ничком на кровати, и сил хватает только на громкие стоны. Какая-то часть сознания тащит в сторону унитаза, точно зная, что это поможет, но стоит собрать расползающееся сознание в кучу, как тело издает очередной протяжный стон, и все приходится начинать заново. Обычно, через час-полтора страданий побеждало вселенское равновесие: я блевал на пол рядом с кроватью и засыпал.
Но сейчас меня ни сколько не тошнило. Меня трясло, сердце стучало в висках, тело временами будто проваливалось куда-то вниз и вбок, а кожа покрылась липким холодным потом. Казалось, я вот-вот умру. Вспомнив, как боролся с алкогольным отравлением, я начал стонать. Монотонно, однообразно, через равные промежутки времени. Каждый стон отдавался гудением во всем теле, на короткое время заглушавшим грохот в висках. Постепенно я снова погрузился в сон.
Когда я снова пришел в себя, было уже чуть легче. Сил хватило даже на то, чтобы открыть глаза и осмотреться. Я сидел, абсолютно голый, зажав кисти рук между коленей, в чем-то, сильно напоминавшем кокон. Правым плечом и щекой я прижимался к одной из его стенок, при этом левое бедро было прижато к противоположной. На ощупь стенки кокона были сухими, мягкими, теплыми и даже чуть пушистыми. Они слабо фосфоресцировали, давая достаточно света, чтобы я смог рассмотреть себя.
Плечо в месте укуса слегка покраснело, но боли не было. Впрочем, слегка пошевелившись, я понял, что это, похоже, было единственное, что не болело. Тупо болела, кажется, каждая кость. По всему телу шли широкие красные полосы, будто от ожогов. По ним - цепочки ровных круглых синяков, похожих на следы от присосок. В центре каждого синяка - ранка, как от укола толстой иглой. Все это нещадно ныло и зудело.
Как-то некстати вспомнилось, что пауки заворачивают свои жертвы в кокон, впрыскивают в них пищеварительный фермент, и те заживо перевариваются. От этой мысли мне стало не то, чтобы страшно, а просто еще хуже. Происходящее было настолько противоестественно и ужасно, что порог, за которым страх переходит в некую форму сумасшествия, я переступил, почти этого не заметив. Через некоторое время я осознал, что тихонько поскуливаю, а по щекам текут слезы. Только тогда я попытался взять себя в руки, причем в буквальном смысле: я так вцепился ногтями в колени, что пошла кровь. Рассматривая сползающие к щиколоткам красные капли, я постепенно успокоился, и попытался обдумать ситуацию.
Несмотря на ожоги, синяки и уколы, я был жив. Руки и ноги меня слушались, хотя меня и трясло от слабости. Кости ломило, но сломано, похоже, ничего не было. В коконе было тепло, но не душно. В другой ситуации я счел бы подобные условия весьма комфортными. Напавшая на меня тварь определенно имела какое-то отношение к насекомым. И если она не сожрала меня сразу, то были основания надеяться, что в ближайшее время она этого и не сделает. Мысль о том, что меня могут использовать как инкубатор, я поспешно отогнал.
Итак, насекомое, размером с человека. Откуда она вообще взялась и как здесь оказалась? Едва
Слабость постепенно отступала. Не то, чтобы я теперь чувствовал себя хорошо, но уже мог двигаться, не рискуя потерять сознание. Обследовав кокон, я обнаружил, что мембрана у меня над головой значительно тоньше стен и пола. Видимо, она закрывала вход, но проверять я не решился, опасаясь привлечь внимание снаружи. Этого мне сейчас совершенно не хотелось. Поковыряв ногтем одну из стенок, я понял, что пробиться сквозь нее у меня нет ни малейшего шанса: под тонким ворсистым слоем обнаружилось нечто вроде шелковой ткани, только значительно толще. Этот слой был гладким и упругим, но мне не удалось ни подцепить, ни даже поцарапать его. Нечего было и мечтать о побеге. Все, что мне оставалось, это сжаться в клубок и постараться заснуть.
Мне снился фокусник. Сначала это был странный, похожий на кобру тип, а потом и я сам. Передо мной стоял худенький паренек, совсем мальчишка. Я раскидывал перед ним карты, а он все просил меня, все умолял, чтобы я наколдовал ему много денег. Я объяснял ему, что не могу, что я всего лишь фокусник, но он все просил и просил. Тогда откуда-то вдруг появился тот, первый, достал из воздуха черный с красной каймой платок, накрыл им свою правую руку, а когда сдернул его, на ладони осталась лежать пачка денег. Мальчишка схватил деньги, но они рассыпались по полу розовыми звенящими фантиками. Разозлившись, я отобрал у кобры платок и начал объяснять, что магия обнажает истинное. Бумажные деньги - лишь фантики. "Истинно, - говорил я, - лишь золото".
С этими словами я превратил платок в золотые монеты. "Но даже золото, - продолжал я, - обращается в прах". И монеты пеплом осыпались на пол. Тут Кобра начал кричать на меня, требовать свой платок и толкать меня в плечо кулаком.
Я проснулся. В плечо меня толкали наяву. С трудом разлепляя веки, я успел заметить только нечто длинное и гибкое, метнувшееся от меня вверх - туда, где раньше была мембрана. Теперь у меня над головой образовался круглый лаз. Впрочем, ничего принципиально нового я не увидел: сквозь идеально ровное отверстие виднелась такая же точно светящаяся ткань кокона. Снаружи что-то часто щелкало.
Было очевидно, что отсидеться в коконе, уже казавшемся мне убежищем, не получится. Я несколько раз глубоко вздохнул (последний вздох больше походил на всхлип), и выпрямился в полный рост. Теперь края лаза были примерно на уровне моей груди.
Осмотреться как следует, впрочем, не получилось. Я отметил лишь, что попал из меньшего кокона в больший: потолок, пол и стены прямоугольного помещения были оплетены той же мохнатой тканью. А потом я увидел обитателей этого странного гнезда, и почувствовал, как холодеет сердце. Три существа расположились на противоположном от меня конце помещения, но их взгляды ощущались почти как физическое прикосновение.
Чуть ближе других стояла, видимо, та тварь, что напала на меня дома. На ней больше не было одежды, и я смог ее как следует рассмотреть.
Вопреки первому моему впечатлению, она была не слишком похожа на насекомое. Говоря откровенно, она вообще не была похожа на что-либо привычное. Фасетчатые глаза, нарост под ними, принятый мной ранее за нос, жвала, распиравшие почти человеческий рот (мне даже показалось, я видел зубы) - лицо обрамлял светло-желтый пух. Та часть тела, где у человека располагались бы живот и грудь, была прикрыта панцирем: цельным, как я позже увидел, со спины и разбитым на сегменты спереди и по бокам. Из-под боковых пластин вырастали восемь конечностей. Верхняя пара напоминала лапы трехпалого ленивца, как я себе их представлял: короткое плечо, длинное мощное предплечье и кисть с тремя когтями вместо пальцев. Следующую пару конечностей я поначалу принял за две. У самого основания каждая из них распадалась на два щупальца, похожих на щупальца осьминога: они были значительно длиннее первой пары и сгибались в любую сторону. На них имелось даже нечто вроде присосок, только в центре каждой из них располагался шип. Еще две пары конечностей, похожие на паучьи, служили ногами. Дальше располагалось, видимо, брюшко, так же покрытое броней. В итоге это существо куда более походила на инопланетянина, нежели на плод человеческой мысли.