Главная роль 5

Смолин Павел

— Странно, — пожав плечами, я откинулся в кресле, сохранив на лице безмятежную улыбку. — Возможно, я недостаточно хорошо знаком с обычаями Княжества, однако нынешнее положение дел я склонен считать далеким от «спокойствия и процветания».

На лицах визитеров промелькнуло «а чьих это рук дело, наглая рожа?!», но вслух, очевидно, произнести этого им нельзя.

— Мы, простые и добропорядочные финны, — включился в разговор Альстрем. — Склонны ко здоровому консерватизму, Ваше Императорское Высочество. Быстрые перемены вызвали некоторое раздражение в

обществе, но лояльность его российской короне не подлежит никакому сомнению.

— О, ставить под вопрос лояльность добропорядочных финнов нашей общей большой Родине мне и в голову не приходило! — заверил я. — И посему ваши слова вызывают у меня удивление и некоторую грусть — вы ведь оправдываетесь за всю Финляндию так, словно мне должны были неоднократно докладывать о далеких от лояльности настроениях.

Мехелин неприязненно покосился на вжавшего голову в плечи Альстрема и попытался исправить положение:

— Практика показывает, что донесения о подобных настроениях имеют свойство быть несколько преувеличенными. Простите за прямоту, Ваше Императорское Высочество, но единичные, никак не влияющие на общественное мнение фрондеры имеются везде.

Подняв на него бровь — за слепого идиота меня держит? — и ткнув пальцем в грязноватое сукно стола, я заметил:

— Здесь, на землях Российской Империи, сложившаяся, порочная и подлежащая на мой взгляд исправлению практика имеет свойство проблемы замалчивать и преуменьшать.

В этот раз неприязненно посмотрел на «напарника» Альстрем:

— Всему виной мое косноязычие, Ваше Императорское Высочество. Простите — как бы я не старался обогащать себя знаниями в зрелом возрасте, недостаток образования раз за разом заставляет меня расстраивать уважаемых людей неловкими фразами, — отвесил он виноватый поклон.

— В моих глазах заполненные взбудораженным народом улицы никак не связаны с вашим образованием, уважаемый Атти, — поднял я бровь и на него. — Предлагаю вам, уважаемые господа, перестать пытаться заколдовать реальность словами и начать излагать предложение Ландтага по существу.

— Как будто вас интересует мнение лучших людей Княжества! — фыркнул Мехелин.

— Очень хорошо! — хохотнул я. — Как и ожидалось от лидера сторонников стратегии «пассивного сопротивления», вы просто мастерски демонстрируете, насколько лично я вам неприятен без всяких попыток сделать хоть что-то!

Урожденный финский швед от возмущения покраснел и довольно комично принялся хватать ртом воздух.

— Если быть конструктивным у вас не получается, а уважаемый Антти добровольно признался в недостатке образования, озвучивать конкретику придется мне, — посерьезнел я и сложил руки на столе в замок. — Войти в XX век в нынешнем виде мы себе позволить не можем. Технический прогресс не остановить, и вся наша страна должна быть к нему должным образом приготовлена. Например, проект электрификации — если энергетический контур в Империи будет одного стандарта, а внутри Княжества — другого, будет плохо как Княжеству, так и приграничным губерниям.

К концу озвучивания

мной личной взятки гостям за лоббирование новых правил жизни Княжества Леопольд взял себя в руки и погрузился в напряженные раздумья. Антти не отставал — «недостаток образования» не помешал понять намек.

— Необходимость электрификации очевидна! — поделился результатами размышлений Мехелин. — Я неоднократно поднимал как перед уважаемыми коллегами из Ландтага, так и перед акционерами моей фирмы вопрос о перспективности выработки и использования энергии электричества.

Стоп, Nokia еще не высокотехнологичная? А зачем мне тогда этот надменный очкарик? С нуля построить лучше что-то свое. Впрочем, если Леопольд за кусочек пирога готов «вписаться» в маховик перемен в Княжестве, я не против таковой ему выделить — в размере принесенной пользы.

— Прогресс — это здорово, — покивал я. — Рад, что хотя бы в этом мы с вами сходимся во мнениях. Однако сначала нужно определиться с тем, как нам в последний в истории раз провести в Княжестве серьезные реформы.

«Гости» аж подпрыгнули — «последний раз в истории» напугает кого угодно. Теперь нужно дать подсказку Антти, который, судя по выражению лица, мучительно пытается найти свое место в грядущих переменах:

— К примеру, в городах будет отлично смотреться трамвай. В отличие от гужевого и основанного на сжигании топлива транспорте, он экономичен и не производит грязи и копоти, то есть — экологичен. Полагаю, Княжество сможет произвести потребное количество рельс.

Увы, манящие экономические перспективы в голове Мехелина проиграли национализму:

— Ваше Императорское Высочество, неужели мы не сможем сделать так, чтобы упомянутые вами электрические стандарты в Княжестве и соседних губерниях были одинаковыми без изменений существующего порядка вещей?

— Существующий порядок вещей пришел к тому, что опубликованная в газетах неизвестными лицами ложь погрузила Княжество в хаос, а ряд должностных лиц — в том числе назначенных лично Его Императорским Величеством — начал совершенно безответственно и опасно для жизней и здоровья подданных Империи пользоваться ситуацией к своей политической выгоде, корча из себя борца за интересы добропорядочных финнов, — холодно ответил я, стерев улыбку с лица.

— Мы с коллегой по Ландтагу полностью разделяем ваше возмущение деятельностью упомянутых должностных лиц, — заверил более прагматичный Альстрём.

Этот, похоже, за долгую жизнь проникся концепцией «лишенного национальности капитала» и крепко запомнил принцип «если капитал не растет у тебя, он будет расти у кого-то еще». Ну или в силу «недостатка образования» понимает, что дальнейшие трепыхания лишь усугубят ситуацию.

— Не сомневаюсь, — покивал я.

— Ваше Императорское Высочество, каждый добропорядочный финн в случае необходимости защитить родной дом возьмет в руки оружие, — наконец-то начал торговаться Леопольд. — Зачем государственной казне нести дополнительные расходы на обучение и содержание финских контингентов?