Главная роль 6

Смолин Павел

Далее попробовали перелить кровь из «источника» — я прятался за ширмой. Результат тот же, а значит на этом опыты с переливанием можно свернуть. Рабочая гипотеза — моя кровь целебна как максимум для всех родственников, как минимум — для одного лишь Александра, он же Помазанник. По возможности (но в гробу я видал такие «возможности»!) продолжим изучение, а пока достаточно.

Сегодня у меня на приеме доселе незнакомый человек — ученый-фундаменталист Александр Афанасьевич со смешной фамилией Бублик. Смешной и от этого запоминающейся — соверши Бублик в моей прошлой реальности такое же открытие, как здесь, я бы точно о нем услышал и не забыл. Вот они — последствия «указания направления» и «срезания

углов». Когда знаешь, что копать в каком-то направлении имеет смысл, копаешь с большей самоотдачей. Накопали уже много чего, но за последнее время господин Бублик оказался самым значимым.

Человек мне незнаком, а значит чисто для безопасности в кабинете будут присутствовать Остап и казак Алексей. Тренированный я скорее всего успею выхватить закрепленный под столом револьвер и разобраться с нападающим самостоятельно, но регламент есть регламент: чести общаться со мной глазу на глаз удостаиваются далеко не все.

Пока церемониймейстер представлял гостя, я мыслями перенесся на Северо-Запад: там, в Дании, беременная сестренка радостно встречает приехавших к ней Дагмару и Олю. Трогательная сцена, хотел бы поприсутствовать, но дел привычно немеряно.

В кабинет вошел сухонький, рыжебородый и рыжеволосый мужик средних лет в толстых очках, одетый в неплохо пошитый костюм: Бублики у нас пусть и не самый видный и преуспевающий, но все-таки дворянский в четвертом уже поколении род, состоянием крепко входящий в верхний слой «среднего класса».

Манеры у Александра Афанасьевича оказались под стать — манерой держаться, отточенностью движений и размеренной, аккуратно продумываемой манерой речи он произвел на меня за время десятиминутного разговора «ни о чем» благоприятное впечатление. Еще более качественное впечатление он произвел своим часовым докладом, сопровождавшимся показом заранее заготовленных иллюстраций, схем и написанием формул мелом на имеющейся в моем кабинете доске. Понимает, что идет пусть и к цесаревичу, но совсем не специалисту.

— Предлагаю присвоить открытой мною и моими коллегами частице название «электрон», — закончил ученый со смешной фамилией «презентацию открытия».

— Одобряю, Александр Афанасьевич. Готовьтесь к попаданию в списки лауреатов Нобелевской премии, а Российская Империя от себя добавит Премию Романовых.

— Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество! — поклонился ученый, не став утруждать себя и меня ложной скромностью типа: «вы полагаете, открытие заслуживает таких высоких наград»?

Очевидно заслуживает!

— В случае нужды, можете обращаться напрямую к моему секретарю, — кивнул на Остапа. — В меру наших скромных возможностей мы обеспечим вашим дальнейшим исследованиям полное вспомоществование. Полагаю, как талантливому ученому со здоровыми амбициями, вам будет приятно открыть и другие составляющие атом частицы.

— Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество! Мы с коллегами продолжим работать как следует. Сейчас никакой нужды отвлекать вашего уважаемого секретаря от дел нет — исследовательская группа и без того финансируется на смущающе-высоком уровне.

— На науку средств стране не жалко, — подбодрил я его. — Особенно когда в стране столько талантливейших людей, коим достаточно лишь обеспечить не шибко-то обременительные для казны условия. Вы, Александр Афанасьевич, яркий пример. Если у вас найдется пара свободных часов, я бы хотел пригласить вас составить мне компанию в небольшой и небезынтересной прогулке.

Моментально решив, что пару ближайших часов от безделья он собирался смотреть в стену (хех), Александр Афанасьевич выбрал более интересную альтернативу:

— Ваше приглашение — огромная честь, и я с великим счастьем принимаю его, Ваше Императорское Высочество.

По пути я оптимизировал

обращение к себе до имени-отчества и подобрал на первом этаже военного министра Петра Семеновича Ванновского — он заходил к Императору чисто по-дружески, без отчетов и докладов: это уже моя прерогатива, Александр в этом вопросе принципиален. Представив и отрекомендовав господ друг другу, я пригласил их в карету.

Военный министр имеет тяжелую ауру — по должности ему другой и не положено, поэтому поначалу ученый неуютно ёжился и нервно теребил руки, но со временем, благодаря самому отпустившему пару шуток и задавшему новому знакомцу пару вопросов Петру Семеновичу оттаял и вернул былую уверенность.

Едва это случилось, я взялся выполнять цель этой поездки — рассказывать под видом рассуждений и вопросов о строении атома, частицах и прочем. Да, все уже передано в «папочках», но лишним не будет — вдруг вдохновится ученый со смешной фамилией?

Мы проехали мимо газетного ларька, и в глаза бросился первый номер журнала «Электротехническое дело». Наше новое детище, лейтмотивом для вовлечения народа в электрические дебри служит выражение «Электрик — профессия будущего». Что-то вроде программистов в моем времени. Чудес ждать не приходится — в большинстве городов и весей об электричестве только слышали, и применять почерпнутые из журнала знания на практике не получится — нету материальной части. Главное — начало, и к моменту, когда к сети школ присобачатся электротехнические кружки, вся теоретическая «база» в удобной и доступной форме уже должна быть накоплена, а молодежь — видеть в мечтах возможность лично собрать первую, простенькую цепочку: «источник питания-лампа накаливания».

Ох, «молодежь»! Вот оно, самое опасное «внутреннее» явление в обозримой исторической перспективе: я же Дурново, когда на другую должность его переводил, нисколько не врал: грядет бэби-бум, и первые его шаги уже ощутимы — со всей страны приходят отчеты от ведущих учет подданных попов и профильных чиновников. Младенцев народилось и крестилось (читай — выжило) за два последних года столько же, как за предыдущие пять. Тенденция будет нарастать, и к моменту Большой Войны население Империи резко «помолодеет». Колоссальный ресурс — если молодежь будет меня уважать, они за меня не только австриякам глотки порвут, чисто на гормональных бурях и с помощью правильного воспитания. Колоссальная угроза — если я превращусь в их глазах в еще одного никудышного вороватого упыря из подлежащему в их глазах сносу госаппарата, быть большой беде. Не допущу, потому и работаю на опережение, чтобы не получить «в моменте» неустроенную и недовольную массу, а постепенно размазывать оную по нужным мне направлениям в соответствии с личными компетенциями. Без дела главное не давать болтаться — вот залог хорошего воспитания как на семейном, так и государственном уровне.

Прямо сейчас школы работают в сильно облегченном режиме: чисто повторяют пройденное раньше. Причина проста — в школах, вообще-то, учатся не только могущие себе позволить свободное время дети «среднего класса», но и младшие работники семейных домохозяйств, которые сильно нужны во время уборки урожая — вот туда ребят согласно регламента и отпустили. Зато зимой, будь любезен, с утра и до ночи (часов до семи), в школе как положено старайся!

Прибыв на полигон, мы с Военным министром и ученым поздоровались с местным хозяином — Семеном Васильевичем Панпушко. Семен Васильевич тоже достиг немалых успехов: на протяжении следующего часа мы любовались, как ассистенты Панпушко, он сам и приглашенный мной ученый (добровольно, из научного любопытства), кидают ручные гранаты и делают из них «растяжки» — такая возможность в техзадании была прописана. Выглядят «панпушки» как положено в этом времени — типа консервной банки на палке.