Главная роль 6
Шрифт:
Конкуренция — вот истинный двигатель человеческого прогресса! Когда-то в этом мире основой успеха были личная сила и ловкость, но и тогда находились очень хитрые безволосые обезьяны, которые надевали на голову условную волчью голову и бились в призванных имитировать транс конвульсиях, после этого вещая соплеменникам удивительное. Опасная надо признать работа была — если шаман неделю подряд неудачно камлает на успешную охоту, такого шамана можно и самого в жертву духам принести, авось поможет. Как бы там ни было, со временем эволюционные процессы хомо сапиенс несколько эволюционировали, добавив к силе и ловкости широкий набор других качеств. Конкуренция от этого только усилилась — людей ведь стало несоизмеримо больше, и, как бы грустно это не звучало, они стали самым дешевым ресурсом.
Но долой грустные мысли о судьбах человечества — нас интересуют
Столицы конкурирующих губерний второй год как превращены в одну исполинскую стройку. Добротные, кирпичные стены домов растут буквально на глазах, открывают свои двери трактиры, харчевни, доходные дома, гостиницы, общежития для студентов и рабочих, фабрики и заводы, спешно прокладываются узкоколейки и «конки» до интересных объектов, в порту сутками не замолкают подъемные краны и актуальная времени техника — корабли стоят в очереди, и каждый день простоя сулит финансовыми потерями. Мужики впахивают от души — за двадцать рублей в месяц с полным пансионом в общаге на четыре койко-места в комнате (почти люкс по этим временам!) грех не держаться. Ну а по центру городов к 1893-му году обещали запустить моднейшее устройство — трамвай. Прямо как в Петербурге и Москве — это ли не повод для гордости?
Недавно части оставшихся в присоединенной Манчжурии китайцев присудили обещанное подданство, а ряд государственных чиновников китайского происхождения успешно выслужил личное дворянство: выстроенная Омльяновичем-Панченко с подачи цесаревича относительно честная и прозрачная система позволила прилежным в делах, доселе пребывавшим в высоких чинах китайцам сдать комплекс экзаменов и после проверки в делах удостоиться чина титулярного советника. Китаец без пары десятков добрых знакомых в разных уголках Поднебесной настолько же плох, как и китаец, который не хочет выстраивать на чужбине диаспору, чтобы комфортно проводить время с соотечественниками, не утруждая себя ассимиляцией — китайские иммигранты поступают не шибко обильным, но стабильным ручейком. Что ж, будет в славном городке Николаевске свой чайно-таун — китайцы народ мирный, склонный к труду и чаепитиям. Да, не ассимилируются, ну и что? Законы соблюдает, русский язык — его знание на хорошем уровне является непременным условием зачисления в школу — знает, налоги — платит, крамолу на Высочайших персон не производит — многим коренным подданным поучиться бы!
В потоке хороших новостей об успехах страны и отдельных ее жителей весьма контрастно смотрелись новости из-за рубежа: то стачки с требованиями такого же как в России Закона об охране труда по всей недостаточно социально ориентированной Европе, то слухи о выкидыше у английской королевы — упаси-Господи даже страшнейших врагов от такого! — то какого-то банкира прямо в центре Лондона бомбой взорвали — это, впрочем, неудивительно: богатей с фамилией Ротшильд просто не может не иметь врагов.
Особенно занимательными были рассказы о противостоянии сборной европейской солянки наемников Сессила Родса и отважного племени Матабеле. Шутка ли — начав военные действия против негров, носители прогресса и добрые католики столкнулись с необъяснимо жестким и хитроумным сопротивлением.
Раз — и тяжело груженный амуницией и припасами пароход разлетается на кусочки перед самым входом в фарватер реки Замбези. Скандал был жуткий — в ходе тщательного осмотра дна с применением актуальных времени тяжелых водолазных костюмов — глубины не шибко велики — были найдены осколки французской мины. Скандал, но не более — все понимают, что кто угодно может купить где угодно что угодно и отправить куда захочет.
Далее,
Акции компании Родса рухнули почти вдвое, и наш герой воспользовался возможностью заиметь изрядный пакет — первая стычка обернулась провалом, но старина Сессил бился в приступах реваншизма и копил силы для кампании 1893-го года, обещая устроить отважным Матабеле геноцид. Ну а в Москву тем временем прибыло три десятка чернокожих юношей — принявшие Православие и показавшие лучшие результаты в изучении русского языка старшие сыновья работников русского анклава приехали учиться в новообразованный Университет Дружбы Народов. Не они одни — всего из Африки набрали под сотню студентов. Еще столько же — японцы. Полторы сотни — китайцы, оба народа предусмотрительно расселены подальше друг от дружки. Это уже дети жителей Николаевской губернии. Еще сто — юноши из Сиама. Две сотни — сборная солянка из Европы и полторы сотни финнов. Язык у всех так себе, поэтому хотя бы первый год придется их усиленно им пичкать. Разбавлять атмосферу и служить доминирующей, не допускающей сбоев в «дружбе народов» силой призваны служить пятьсот русских студентов. Инициатива широкой общественностью была встречена с одобрением — наш народ любит нести миру дружбу и взаимовыручку.
Под Рождество 1892 года народ увидел в газетах трогательное фото: на фоне храма в Гатчине в кресле сидел Император. По обе стороны от него — Дагмара и Оля. Миша стоит за спиной матери, за спиной Александра — Георгий. Рядом с ним — Великая Княжна Маргарита Федоровна с укутанным в пеленки, показывающим камере улыбающуюся мордашку Великим Князем Николаем Георгиевичем на руках. Фотография сопровождалась поздравлением Августейшей семьи подданным и друзьям Российской Империи.
Ну а первым большим поводом выпить в новом, 1893-м году, помимо стандартного набора праздников, стали новости о восшествии Кристиана и Ксюши на датский престол в начале февраля. «Похмелье» пришло в начале марта с новостями о запуске государственного органа со страшным названием «Госплан» и принятии Империей в работу Большого Пятилетнего Плана. Кокетливо повздыхав — попахать придется! — не боящееся труда коллективное бессознательное российского народа решило, что все-таки можно начать понемногу верить в светлое будущее: вон, даже конкретный план его строительства есть!
Глава 8
— Здравствуй, Федор! — поприветствовал я вернувшегося из очень долгой командировки филёра, с поклоном вошедшего в мой Гатчинский рабочий кабинет.
На дворе — сентябрь 1892 года, четыре месяца с момента гибели Альфреда Ротшильда и зятя Горация Гинцбурга — господина Сассуна суд приговорил к казни. Сам Гораций ныне сидит в крепости, потому что папочка на него успела набраться настолько эпичная, что следствие и разбирательства закончатся дай Бог к середине следующего года. Итоги демонстративной расправы над Натаном ныне изволят отдыхать в гостинице, но вскоре направятся ко мне на прием.
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество! — бодро козырнул одетый в новенький гражданский костюм филёр.
Занятно получилось — я вообще планировал от мундиров для «Избы» отказаться, но это же, зараза такая, МУНДИР! Как без мундира-то? Этак никакого порядка не будет! И потом — у всех есть, а у нас — нет? Это ж смежники засмеют и за прокаженных держать станут! Пришлось ввести стандартные мундиры рабочего и парадного образца — в них, впрочем, почти не ходят, потому что работать нужно незаметно. Преобладающий «рабочий» оттенок — зеленый, как бы демонстрирует тягу к маскировке и «невидимый фронт», солдатами которого сотрудники «Избы» и являются.