Главная роль

Смолин Павел

— Политические преференции велики! — изобразил добродушие Дмитрий Егорович. — Российская Империя станет первой державой, которая…

— Сильнее всех унизила незаметную на карте мира, нищую страну, жители которой ходят без штанов и живут в деревянных хижинах, — фыркнул я.

Хохотнув, Никки сделал мне замечание:

— Жоржи, нужно уважать законы гостеприимства.

Шевич тоже попытался:

— Ваше Высочество, человеческие чувства к политике неприменимы. Мы должны руководствоваться исключительно интересами Империи.

С демонстративной неприязнью глядя на Шевича, я объяснил:

— За двадцать лет

японцы объединили страну, заменили феодальную систему на административную монархию, построили некоторую промышленность, и теперь готовы сделать следующий рывок. Лет за пятнадцать англичане, американцы и остальные построят японцам мощный военный флот, а нанятые инструктора помогут сформировать большую, современную армию.

— Даже если все будет так, как вы сказали, хотя я не вижу никаких признаков, мы легко разобьем этих дикарей, — с трогательным высокомерием парировал Шевич.

— Безусловно, — не стал я расстраивать Никки неправдоподобными (в его глазах) заявлениями. — Но это будет стоить нам кучи ресурсов и жизней наших солдат. Воевать с этой стороны нашей страны — это гигантская оттяжка сил от по-настоящему приоритетного, западного направления. У нас с японцами такой же договор, как у всех, и нашей промышленности это хорошо и выгодно. Его пересмотр не принесет Империи никакой практической пользы и способен обернуться проблемами в будущем. Никки, позволю себе заметить, что я считаю данную кампанию никчемной.

— Господин Гирс… — попытался влезть Шевич.

— Считает точно так же, как я, — усмехнулся я. — С поправкой на то, что у него невероятной величины рабочая нагрузка. Видите ли, Дмитрий Егорович, министр Гирс плотно занят дипломатическими играми на приоритетном направлении. Здесь — окраины, и я нисколько не осуждаю его за то, что он доверился вам. В конце концов, в Европе вы доказали свою полезность.

Гирс — хороший, Шевич — плохой.

— Я нашел компромисс, — решил поставить точку в обсуждениях Николай. — Жоржи, я прошу тебя составить телеграмму, изложив в ней свой взгляд на наши дипломатические отношения с Японией. Дмитрий Егорович, вам надлежит поступить так же. Составлю телеграмму и я — попрошу Его Величество беспристрастно оценить ситуацию и принять решение. Лично я, Дмитрий Егорович, склоняюсь к позиции Жоржи.

Ура! Интересно, без моих «подвальных заслуг» Николай бы прислушался?

— Проигнорировать просьбу Его Величества участвовать в реализации вашего плана я не могу, — продолжил Никки. — Поэтому на берег сойдет Жоржи. Телеграммы отправим с оказией завтрашним утром, — посмотрел на меня.

Понимаю — чтобы у меня было время разочароваться в япошках и передумать. Благодарим за заботу кивком и показываем легкую, дозволенную положением, радость.

— Возьми с собой Эспера Эсперовича, — добавил Николай. — И прошу тебя по возвращении поделиться со мной парой интересных историй.

— Прошу полномочий нанять работников для переноса беседки — это создаст сильное впечатление, поможет снять напряжение на случай, если я окажусь прав, защитит милых дам и не помешает продолжить эскалацию в случае, если Его Величество сочтет ее необходимой, — подсуетился я.

— Дмитрий Егорович, составьте Жоржи соответствующую бумагу, — велел цесаревич.

— Сию секунду, Ваше Императорское Высочество, — умело скрыл раздражение посол.

Застопорившийся дипломатический

ритуал был продолжен. На борт взошли одетые в костюмы европейского образца японцы, вручившие кучу подарков и передавшие приглашение сойти на берег от главы приветственной делегации — принца Арисугавы-но-Мия Такэхито-синно, для гайдзинов просто Арисугава Такэхито. Права на наследование у него есть, но сработают только если прервется главная династическая линия. Со мной, помимо «летописца», на берег пойдут двое казаков — много охраны мне не нужно, я же к «друзьям» иду — и слуги.

Я рангом повыше, поэтому, когда я спустился с трапа, двадцативосьмилетний япошка в парадном мундире с орденами и приятными чертами усатого лица отвесил мне уважительный кивок. Я ответил кивком менее уважительным, и завязалась избыточно-долгая ритуальная беседа — выданный мне переводчик Андрей делал почти всю работу сам, превращая мои русские фразы в пышные японские словеса и пересказывая мне суть сказанного Арисугавой.

Японский язык, как ни странно, изменился меньше английского, но свои знания я пока показывать не стану — зачем? Они секретные даже для Никки, а еще очень полезно делать вид, что ты ни слова на языке аборигенов не понимаешь: тогда они вполне могут сболтнуть что-нибудь очень полезное.

Наряженный в кимоно скромных оттенков — кричащую пестроту будут предпочитать туристы в будущем — народ вокруг предавался ликованию, япошки в костюмах что-то записывали в блокноты — журналюги, пресса в Японии этих времен развитая — а в ближайших к нам с принцем рядах стояли просто уморительно-серьезные, одетые в школьную форму, японские дети с флажками нашей Империи в руках. Простите, кидаться конфетами пока невместно, но вашим правителям я подарки приготовил — вручат без меня, мне не по рангу.

Подарки простые, но приятные, предусмотрительно купленные в Индии. Тяжеленный нефритовый глобус с выложенными золотом и драгоценными камнями континентами и реками для Арисугавы — он у нас бывалый путешественник, оценит. Чучело крокодила для местного университета — у них скорее всего есть, но лишним не будет: крокодилы в Японии не водятся. Членам городского совета — шоколад, его покупать было не нужно — нашелся на складе наших с Никки продуктов питания. Приказал поделить на ровные кусочки и красиво упаковать.

Утомительный обмен формальностями закончился коллективным фотографированием. Мы с принцем Арисугавой уселись в один паланкин, наши спутники — в другой, казаки и почетная охрана принца расселись на лошадей, и мы, вдоль бесконечной, машущей флажками толпы детей — восьмой час стоят, бедняжки, даже совестно как-то — отправились знакомиться с пожилой Японией.

* * *

— Это — район публичных домов, — указал Арисугава направо, когда мы проезжали перекресток.

Совмещенный с экскурсией намек — японцы бордели считают нормой, вот принц и не умалчивает, добросовестно выполняя роль гида. Я повернулся, посмотрел на двухэтажные, большие деревянные дома — видимо неплохо зарабатывают — и вежливо кивнул: увидел, поехали дальше, вдоль ручья с укрепленными камнями берегами, на противоположной стороне которого аборигены удили рыбу. Совсем другой уровень по сравнению с Индией — здесь образцовая чистота, не воняет, а прозрачные воды ручья весело блестят на перевалившем за середину небосвода солнышке.