Главный герой не входил в мои планы
Шрифт:
Инстинктивно захотелось скрыть письмо от Адриана, но как только потянулась к нему, оно уже оказалось в руках кошака. Нечеловеческие рефлексы, с которыми мне, обычной человечке, не тягаться.
— Хоть вы и прослыли вздорной и жестокой особой, я не нашел ни одного случая какого-то серьезного преступления. Да, бывал разбой, пьяный дебош, рукоприкладство, порча частной и государственной собственности, что меня весьма впечатлило, но вы ни разу не переступали через черту. Я бы назвал вас не преступницей, а... избалованной хулиганкой, — улыбнулся он мне, рассматривая конверт. Я уже думала, что этот гад опустится до того, чтобы самовольно заглянуть в него, но, к моему удивлению, он покладисто протянул конверт мне. — Более того, вы уже спасли мне жизнь. Глупо меня убивать теперь, когда вы осознаете все
— Зачем вы пришли? — мрачно уточнила я, решив, что спорить бессмысленно. Уж лучше поскорее закончить этот неприятный разговор. Сомневаюсь, что он заявился сюда лишь для того, чтобы поиздеваться надо мной. Да, еще вчера я была уверена в том, что он нацелен меня изжить, теперь же понимаю, что Корнуэлл совмещает «приятное с полезным». То есть, не против поиграть на моих нервах, но любое его действие, так или иначе, имеет свой мотив и выгоду. На эмоциях я как-то забыла об этой его черте — не делать ничего, что не принесет ему выгоду. Растрачивать силы на что-то бесполезное он не привык.
Посмотрела на конверт в своей руке со смешанным чувством любопытства и раздражения. С одной стороны, было любопытно, что же принц может написать, с другой — я чувствовала серьезную обиду, ведь на протяжении всей переписки с ним он ни разу даже не намекнул о реальном положении дел с этой свадьбой. Я до последнего верила, что веду переписку с будущим супругом, ведь его манера общения и содержание писем были наполнены симпатией и интересом, как если бы он за мной ухаживал.
А вчера на приеме, хоть Виго и произнес слова поздравления с помолвкой, которые запомнила с трудом из-за своего потрясения, так виновато отводил взгляд, что даже я отметила это в своем состоянии. Значит, понимал, что провинился передо мной.
Так и не определившись, открыла ящик стола, чтобы отложить письмо до лучших времен, но в последний момент гордыня взыграла, и я бросила конверт к остальной корреспонденции. После чего вспомнила про свой вопрос и посмотрела на Адриана, который до этого момента, как оказалось, пристально следил за моими действиями, а встретившись со мной взглядом, загадочно улыбнулся.
— Кое-что мы с вами так и не успели обсудить, — наклонился надо мной Адриан, сложив руки на груди. — Я пришел прояснить некоторые моменты.
Каким-то чудом мне удалось усидеть на месте и не шарахнуться в сторону. Хоть Адриан и не выглядел так, будто пытался запугать меня, но его присутствие, еще и так близко... давило.
«Решил доминировать надо мной, кошак патлатый?» — подумала я с гневом.
— Отодвиньтесь, — холодно посмотрев ему в глаза, потребовала я. И, надо же, даже голос не дрогнул. — В нашем доме достаточно комфортабельные кресла для гостей. Если они вас не устраивают, могу предложить лежанку или пуфик.
— Я смотрю, вы не перестаете видеть во мне комнатного Мурзика, — хохотнул он, но отстранился.
— Я не хотела вас оскорбить, — с приторной улыбочкой заверила я. — Просто это мой способ узнать вас получше, ведь я не очень хорошо разбираюсь в повадках оборотней. Вы же простите мою грубость, как я закрываю глаза на вашу? — миролюбиво предложила я, наблюдая, как мужчина идет к упомянутому ранее креслу.
— Пока вы не предлагаете мне когтеточку и лоток, все в порядке, — иронизировал Адриан.
— Как я могу? — скривила я губы в притворном огорчении. — Тем более, когтеточки нет. Лишь клубки шерсти и валерьянка. Тоже не интересует? — подняла я брови, видимо, от нервов сильно расхрабрившись. — Нам предстоит еще столько узнать друг о друге... — поцокала я языком, а после услышала сдавленный смех, но как только посмотрела на гостя, тот притворился, что кашляет в кулак, после чего со снисхождением посмотрел на меня.
— Валерьянкой не злоупотребляю, а вот молоко люблю, — нисколько не смутившись, в тон мне ответил Корнуэлл. — Но давайте оставим тесное знакомство на более удобный случай. Уверен, времени в браке у нас будет для этого предостаточно. Сейчас вернемся к главному, — посерьезнел он, чем привел меня в чувства и заставил вспомнить, что имею дело с опасным
— Может... — сглотнула я, ощутив озноб от его тона, который обещал вытрясти из меня не только правду, но и остатки души. — Может, лучше еще познакомимся поближе? Недавно как раз прикупила кусты с кошачьей мятой...
На меня вновь посмотрели с молчаливым умилением, которое мной воспринималось как самое худшее оскорбление моих умственных способностей.
Поняв, что мое предложение не прокатило, я задумалась. Не то, чтобы я не ожидала подобного вопроса, просто, сколько ни думала, ничего вразумительного в свое оправдание придумать не могла, чтобы не раскрывать правду о том, что я — попаданка, а не настоящая Эдит Макрой.
Но даже раскрой я эту правду, разве же мне поверят? А если поверят, то как отнесутся, учитывая, что я — самозванка. И черт бы с ним, Адрианом, но если об этом станет известно моей семье... отчего-то мысль о том, что Крейг и отец... в смысле герцог Макрой… от меня отвернутся, заставляло сердце болезненно пропускать удар.
— Мы действительно были близки с герцогом, и я знала о его чувствах ко мне. Не настолько гипертрофированных, чтобы возводить мне алтарь, — быстро добавила я, боясь недопониманий. — Тем не менее, я считала его другом и... мне нравился контраст между нами, я находила это забавным. Вы наверняка знаете, что на моем фоне Никэл выглядел образцовым аристократом с легким и приятным характером. Это действительно было так, я также в это верила долгие годы. Однако около полугода назад я стала замечать за герцогом странности в поведении и в его высказываниях, на которые прежде не обращала внимания. Все чаще в его речи, как бы невзначай, стали проскальзывать довольно язвительные, даже жестокие слова, относящиеся к зверолюдям. Внешне это было не так заметно, но я была знакома с ним долгие годы, потому такие странные, даже немного фанатичные замечания меня смущали. Я сама никогда не отличалась терпимостью к кому бы то ни было, открыто выражая свое недовольство, да и охотилась на зверей без особого зазрения совести, когда это было необходимо, — для убедительности решила я добавить немного самокритики. — За это Ник частенько отчитывал, следуя образу добродушного человека, страдая над каждой подбитой мной зверушкой. Тем страннее были его изменения. Вначале он сводил это в шутку, стоило мне обратить внимание на его слова, но через какое-то время он перестал даже создавать видимость терпимости к зверолюдям, ставя их даже ниже дичи, на которую я охотилась. Находиться в его компании стало неприятно, и я стала постепенно отдаляться. Однако вразумительной причины для этого не было, потому изредка мне приходилось видеться с ним и, даже посетить прием в честь его дня рождения, чтобы соблюсти формальности. На том приеме собралось много знатных дворян, включая представителей королевской семьи. Не знаю, почему я обратила на это внимание, возможно сказывалась моя нервозность необходимостью создавать видимость хороших отношений с герцогом, но мне почудилось, что часть гостей куда-то исчезла из праздничного зала. Герцог Лесли отводил гостей в неизвестном направлении небольшими группами, и я... решила проследить за ними. Как опытная охотница, передвигаться бесшумно я научилась еще в детстве, потому меня не заметили, а вот я... стала свидетельницей того, чем герцог Лесли гордился больше всего, в своей скрытой... «коллекции», находящейся в подвале. Он называл его «Зверинцем». Пусть я и считаюсь злодейкой, но то, что я увидела, было слишком даже для меня.
Хоть мои слова и были наполнены ложью, однако, я знала правду из романа и помню все подробности описаний того подвала, в котором содержались зверолюди. Потому мой рассказ лился гладко, без нестыковок, однако это не делало повествование легким, рассказывая о всех ужасах того места.
— Там же я услышала о готовящемся заговоре. После этого я попыталась максимально дистанцироваться от герцога, разорвав с ним все связи, — закончила я свою часть рассказа.
— Почему вы никому не рассказали о том, что видели? Ладно короля опасались, но даже родным не сообщили, — заметил Адриан, который внимательно слушал меня, не перебивая.