Главный Претендент приговорен к величию. Том 2
Шрифт:
К тому же, не всё так просто.
— Даже если бы я это сделала… — пояснила она Прайду. — Пока бы эта информация пройдёт по всем каналам, пока всё подтвердится официально и с полной проверкой, пока мой приказ наконец перекроет приказ Шторма — драка внутри купола давно уже закончится! И вовсе не в нашу пользу.
— А если не делать ничего, то она тем более закончится поражением кэпа, — пробасил лев. — Нет, конечно, можно попытаться попереубивать этих имперских солдат… Но что дальше? Возможно, его мы спасём, но нас-то потом самих расстреляют. Не тебя, конечно, но остальных так точно.
Они мрачно
— … я знаю, как снять купол, — заявила внезапно появившаяся Лорна. Минут десять назад она куда-то исчезла, а сейчас вернулась вновь. — Без кода. Но нужно подойти вплотную, а имперская охрана точно этого не позволит.
— Блин! — Прайд нервничал ещё сильнее; хвост бил по ногам. — А нет никаких специальных правил для членов императорской семьи? Ну там, отдать приказ, не раскрывая себя всей толпе, или ещё что-нибудь такое…
Глаза Фриды широко распахнулись.
Ну конечно!
Было кое-что такое.
— … кое-что, — выдохнула она. — Я кое-что вспомнила. Всё дело там было в семейных травмах и дрязгах…
…всё дело там было в семейных травмах и дрязгах.
Генерал Горнер вообще-то приходился ей дядей. Троюродным, кажется. По отцу.
Тяжело быть роднёй императорской семье. С одной стороны, это круто — как же, сам Император твой родич! С другой, это не даёт тебе ни намёка на реальную власть (максимум — какая-нибудь почётная должность, вроде генеральской), а масштабы несравнимы. Как бы крут ты ни был, как бы высоко ни поднялся — пример родича, что выиграл Императорскую Битву и правит теперь Галактикой, будет стоять у тебя перед глазами. Кто бы знал, как это бьёт по психике и самооценке!
Вот Горнер и не выдержал. Он всегда хотел большего; хотел просто обогнать своего троюродного брата Утера… но как это сделать?
…когда это произошло, Фрида только-только прибыла послом на планету Нарадмелль. Буквально несколько дней назад! И надо же было так совпасть, что именно в этот момент Горнер взбунтовался и отрезал связь со всем внешним миром, включая центральное имперское командование. Он хотел стать тут главным, и он был тут главным — никто не смел вставать у него на пути!
Сговорившись с Торговой Федерацией, он собирался разграбить всю планету, а затем и соседние, под прикрытием армии; та ничего не понимала, думая, что выполняет приказы свыше.
Фрида знала, как справиться с кризисом. Вот только никто не воспринимал её всерьёз. Все смеялись над ней, пока люди на планете страдали; оскорбляли, пока Горнер продолжал своё предательское чёрное дело…
И Фрида взяла всё в свои руки. Пришлось, конечно, постараться, чтобы пробраться по-тихому в командную рубку, обойдя всю охрану, но дальше уже всё было просто. Только-то и требовалось, что связаться с войсками бунтовщика — и назвать особый код.
Код, который знали лишь трое: мать, отец и она. Код, который перекрывал любые другие приказы и лишал сих силы. Код, который позволял лишить любых полномочий министров, адмиралов и генералов.
Что она и сделала.
Армия в итоге была отозвана; блокада связи — снята. Генерала Горнера схватили и казнили как предателя. Все остались довольны.
Ну, кроме него, разумеется.
— … простите! — Фрида мигом
Ничего больше не объясняя, она резко вырвала у него из рук интерфейс связи. Теперь оставалось только связаться с командованием…
— Ну, — уточнил тем временем Прайд у Лорны, — а ты что такое вызнала? Как собираешься снимать поле?
— Я? — Лорна пожала плечами. — Я тоже кое-что вспомнила.
Всё дело там было в семейных травмах и дрязгах.
Лорна вспомнила об этом сразу, стоило ей только увидеть этот дурацкий купол.
Конечно же. Разве она могла о таком забыть?
Её семья была богатой; обладала определённой репутацией. В общем, в какой-нибудь другой жизни всё могло бы быть хорошо… Если бы только при этом её семья не была ещё и наглухо отбитой.
Мать забеременела от отца в шестнадцать лет, и об этом довольно скоро все узнали. Это нарушило все планы семьи отца на успешный брак по расчету. В итоге несчастны были все — мать была несчастна, отец был несчастен. Ну а несчастней всех была сама Лорна, на которой её родители дружно решили срываться при каждом удобном случае.
И именно такой грёбанный купол (только гораздо меньше, конечно) был любимым наказанием её отца. Когда дочь делала что-то не так, любую мелочь, к которой можно было придраться, её попросту бросали в купол и уходили, оставляя еду на пару дней. Может, им нравилось это само по себе, а может, так они хотя бы на эти несколько дней забывали о её существовании.
Хуже самого заключения — только скука в этом заключении; это Лорна поняла очень быстро. Поэтому однажды она, от нечего делать, и расковыряла доски пола, не закрытые непроницаемым куполом. Именно там, под полом, и обнаружилась коробка со всякими деталями и инструментами — видимо, забытая кем-то давным-давно, ещё во время строительства дома. Она-то и стала Лорне лучшим другом.
А друзья помогают друг другу. Коробка помогла Фриде научиться выключать купол — оказывается, этого было можно добиться простым перегрузом. Фрида помогла коробке — оттёрла все детали от ржавчины и пустила в дело каждый инструмент.
После этого — всё остальное было историей. Историей о трагичном несчастном случае, связанным с неисправной энергосистемой в доме, в ходе которого Лорна в один день стала круглой сиротой.
…лица охранников, что шарахнулись от купола, получив сообщение от командования, были изумлённо-вытянутыми и даже какими-то испуганными. Фрида, оставшаяся стоять там, была напротив, явно довольна собой.
Что ж, она имела на это право.
Лорна кинулась к куполу, на ходу вынимая из небольшой поясной сумки привычные инструменты.
Раз… два… Перегруз! Три… четыре… ещё раз! И снова, и снова, и…
…измотанный уворотами и слегка потрёпанный, их капитан так удивился, что едва не пропустил новый удар робота, от которого на возвышении, уже не защищённом силовым полем, осталась глубокая вмятина.
Ну тебя нахер, железный мудак! Ты тоже всего лишь набор деталей, а всё, что является набором деталей, имеет одну и ту же слабость. Продолжая сжимать инструмент в руке, Лорна гневно кинулась вперёд; каждый раз, когда вспоминала детство, она становилась чертовски злой.