Главный приз
Шрифт:
И теперь Виктор стоял перед витриной ювелирного магазина, смотрел на великолепие камней на черном бархате шкатулок и слышал Катькины слова: «Юлии это даром не нужно…»
Нет уж, это мы еще посмотрим. Это мы поживем — увидим. Дожить бы…
Виктор решительно шагнул через порог магазина, снял перчатки, смахнул с рукавов пальто мелкую водяную пыль, а уже потом уверенно встретил ожидающий взгляд продавца. Он здесь давно уже научился вести себя в магазинах как солидный покупатель. Наверное, хорошо научился. Вон как продавец к нему…
— Добрый день, сэр. Хотите посмотреть новую коллекцию? Или вы собирались выбрать что-то конкретное?
— Да, — сказал Виктор. — Самое красивое кольцо для самой красивой женщины в
Глава 21
Что же это такое происходит? Конечно, это не может быть правдой, потому что не может быть — и все. Наверное, ей снится такой сон. Длинный, странный, запутанный сон, в котором участвуют все — и мама Нина, и Машка, и папа, и доктор Олег, и весь интернат, и еще масса посторонних людей, которых она не знала и знать не хотела. А может быть, и всем остальным этот сон тоже снится. Потому что вот уже вторую неделю в их богом забытой деревне творится незнамо что, и если все, что творится, — это правда, тогда… Нет, не может быть. Конечно, это сон. Давайте рассуждать логически. Во-первых, что Виктору здесь делать? Работать? Не надо рассказывать сказки. Не такая уж она наивная дурочка, чтобы поверить в то, что кто-то променяет эти свои крутые перспективы в Лондоне на тяжкую рутину в сельском интернате на нищенском бюджетном пайке. Она, честно говоря, вообще не верила, что доктору Олегу удастся заманить к ним хоть какого-нибудь врача, хоть ухо-горло-носа на пенсии какого-нибудь. Дураков нынче нет, даже на пенсии. И когда доктор Олег объявил, что новый врач уже получил назначение, и он поедет в Воронеж, чтобы встретить его и привезти в Хорусь, Юлия ничего, кроме раздражения, не почувствовала. Ясно же, что вся эта затея с новым врачом — лишняя суета и трата бензина. Ну, привезет, допустим, Олег нового врача, ну и что? Посмотрит этот их новый врач вокруг, свистнет изумленно и на следующий день сделает ручкой. А тут, между прочим, мама Нина болеет. А доктор Олег, между прочим, почти на весь день уезжает. До того некстати все это…
Целый день Юлия злилась на доктора Олега и боялась за маму Нину, целый день напряженно прислушивалась то к дыханию почти все время спящей мамы Нины, то к шумам за окном — когда хоть знакомым голосом зарычит, приближаясь, интернатская машина? Даже с Машкой общалась шепотом, и Цыпленок, будто все понимая, тоже весь день не чирикала, не хохотала и вообще вела себя на удивление тихо. Но никакого мотора Юлия все равно не слышала. Это безобразие, вот что это такое. Шесть часов скоро. Как она сама маму Нину колоть будет? Может быть, еще подождать? А с другой стороны, чего она дождется, если у доктора Олега, например, машина сломалась? Юлия решила, что должна сделать укол сама, взяла себя в руки и поставила стерилизатор со шприцем на плиту.
И тут же уловила далекий шум мотора, ясно слышимый в тихом морозном воздухе. Юлия торопливо накинула прямо на халат старый овчинный тулуп мамы Нины, сунула босые ноги в ее растоптанные валенки, строгим шепотом приказав Машке сидеть на месте и не шевелиться, и выскочила за дверь, чтобы перехватить Олега. Вдруг он надумает сразу к интернату рулить?
Но доктор Олег не надумал. Его «уазик» уже свернул с главной дороги к дому Июлей и неторопливо колыхался по неширокой дорожке между сугробами. Сквозь синий сумрак зимнего вечера Юлия заметила, что рядом с доктором Олегом кто-то сидит — ага, все-таки привез нового врача, наверное, — но особого внимания не обратила, доктор Олег ей сейчас в сто раз нужнее был. Она шагнула к калитке, распахнула ее, стояла, от нетерпения притопывая ногами и размахивая руками. Что они там возятся, в конце концов? Пешком быстрее было бы дойти.
Доктор Олег будто услышал ее мысли, остановил машину метров за десять до калитки, не заглушив мотора, торопливо вылез из кабины и побежал к ней, еще издалека тревожно окликая:
— Июльчик!
— Что может случиться? — сердито сказала Юлия, вцепляясь в его рукав и почти волоча его к дому. — Конечно, ничего не случилось! Мама Нина не заболела, температуры у нее нет, укол ей делать не надо… Пойдем скорее, у меня там шприц, наверное, уже кипит.
— Фу, — вздохнул доктор Олег с облегчением и резко остановился. — Я что попало подумал… Не пугай меня так больше никогда. А шприц кипятить не будем. Я целую коробку одноразовых привез. Я вообще много чего привез. И врача нового тоже. Поздоровалась бы с человеком.
— Ладно, ладно, ты молодец, — нетерпеливо начала Юлия, все еще пытаясь уволочь Олега в дом. — Иди скорее, тебе еще руки греть надо… Вечно без рукавиц шастаешь, а потом ледяными руками за маму Нину хватаешься. Поздороваюсь я с человеком, успею еще.
Она оглянулась на рычащую машину, с трудом переваливающую через сугроб перед забором. Ага, стало быть, новый врач водить умеет, уже хорошо. Многообразие талантов — большой плюс при хорусевском образе жизни.
— Добрый вечер! — приветливо крикнула Юлия человеку, легко выпрыгнувшему из машины. Ага, не старик, это тоже может оказаться плюсом. Немощным здесь делать нечего. — Добро пожаловать! Идите за нами в дом, я через пять минут освобожусь, тогда покормлю вас, и…
Она замолчала с открытым ртом и вытаращенными глазами, застыла, даже забыв дышать, уставясь на подходившего Виктора. Мираж. Бред. Наверное, она заразилась от мамы Нины этой поганой простудой, и теперь у нее температура со всеми вытекающими из этого последствиями. Юлия машинально потрогала лоб рукой — да нет, вполне холодный. И вообще вдруг стало очень холодно, она только сейчас почувствовала, как ледяной воздух пробирается под распахнутый тулуп, щиплет уши и острой поземкой сечет голые ноги над короткими валенками.
— Привет, — сказал Виктор, останавливаясь перед ней и как-то уж очень пристально разглядывая ее с ног до головы. — Тебе очень идет этот… эта… ну, этот твой наряд.
— Это мамы Нины тулуп, — сказала Юлия машинально. — А ты зачем сюда приехал?
— Работать, — все так же серьезно ответил Виктор. — В интернате. Врачом. Понимаешь?
— Понимаю. — Юлия зажмурилась и помотала головой. Ничего она не понимала. Ладно, потом разберемся. — Ну, что ж теперь… Пойдемте, там мама Нина одна, вдруг проснется, позовет, а никого нет, только Машка… И Машка тоже одна, ведь обязательно куда-нибудь полезет… А там шприц кипит, и, не дай бог, цапнет за горячее или на себя опрокинет…
Она что-то бормотала, торопливо поднимаясь по ступенькам, входя в дом, скидывая тулуп в прихожей, вылезая из валенок, проходя в кухню, и все старалась не оглянуться, чтобы убедиться еще раз — вот он, здесь, — все равно этого не может быть, так и убеждаться в обратном незачем. Такая спокойная жизнь была, думала Юлия, слушая, как Олег с Виктором буднично обсуждают что-то: сначала вот эту сумку возьми, я шприцы сюда положил… И синий пакет — там продукты. Это пока оставь, потом разберемся. А это что? А, для Машки… Ну, давай сюда, я пока вот здесь оставлю… Хрипловатый мальчишеский голос Олега командовал. Мягкий низкий баритон Виктора уважительно соглашался. Новый врач. Господи, помилуй… Такая спокойная жизнь была.
— А-а-ах! — восторженно вскрикнула Машка и тоненько засмеялась.
Юлия оглянулась на нее: Виктор сидел у стола с Машкой на коленях, и оба они увлеченно рассматривали большую куклу, пышно разодетую, как индийская принцесса.
— Мама! — Машка с веселым изумлением протянула куклу Юлии. — Смотъи! Ты! Да? — Она обернулась к Виктору. — Мама! Да?
— Что это? Зачем это? — Юлия вылила теплую воду в таз — руки Олегу мыть — и неловко остановилась посреди кухни, совершенно не представляя, как себя вести. Подарки для Цыпленка… С какой стати? Этого еще не хватало.