Главный пульт управления
Шрифт:
Мужичок скользнул равнодушным взглядом по Ефиму и едва слышно произнес:
– Заходи.
При этом он изобразил ладонью приглашающий жест, но так осторожно, словно любое энергичное движение могло вызвать у него печеночную колику или острый приступ остеохондроза.
Майор направился к двери и вслед за своим новым знакомцем вошел в кабинет начальника службы безопасности акционерного общества «Локомотив» Виктора Сергеевича Секаченко.
Кабинет, как кабинет, отметил Ефим.
Правда, боксерская груша, висящая на ввинченном в потолок крюке, и гиря
В простенке между окнами глянцевый плакат. На плакате – парящий над землей танк «Т-80», выкрашенный в непривычную для средних широт желто-коричневую расцветку. Такой камуфляж принят в качестве маскирующего на Ближнем Востоке.
Сам Виктор Сергеевич Секаченко сидел за сверкающей, совершенно пустой плоскостью письменного стола. Был он респектабелен, как депутат Государственной думы, приглашенный на телевидение. Хороший костюм, белая рубашка, галстук в красно-синюю полоску. Шея у начальника – короткая и толстая, размера воротника для нее не хватает, верхняя пуговица расстегнута. Костюм на плечах натянут до расползания швов.
А что лицо?
Круглое. Глаза карие, живые, нос не боксерский – маленький и острый. Русые волосы зачесаны набок. Хорошо выбрит, но щеки все равно сизые от спрятавшейся под кожей щетины. Общее впечатление? Отнюдь не тупой давила, как можно было ожидать. Совсем, нет… Что-то бьется там, по ту сторону карих глаз, просится наружу, не дает хозяину спокойно жить и дышать. Не простой человек Виктор Сергеевич Секаченко, – сделал вывод оперативный уполномоченный Мимикьянов, человековед-практик не только в силу своей профессии, но и по личной склонности.
Секаченко молчал, рассматривал Ефима немигающими живыми глазами.
Неэнергичный конвоир, с безразличным видом стоял, опершись о стенку.
Прием майору не понравился.
– А у вас что, гостям садиться не предлагают? – недовольно произнес он.
– А зачем тебе садиться? – негромко произнес Секаченко. – Тебе сейчас, дядя, надо руки в ноги брать и в аэропорт катиться.
Слова начальника службы безопасности Мимикьянова удивили. Всего майор ожидал, но чтоб так… Это ж какую уверенность в своих возможностях надо иметь, чтобы так разговаривать с офицером управления федеральной службы безопасности?
Майор слегка приподнял брови.
– Прямо сейчас в аэропорт? – спросил он.
– Сейчас, – кивнул хозяин кабинета.
– А что за срочность-то у вас такая? – поинтересовался майор.
Виктор Сергеевич изобразил на лице удивление тупостью гостя. Он откинулся на высокую спинку черного кожаного кресла и усмехнулся.
– Не у нас, голуба, срочность. У тебя! Тебе, дядек, надо срочно в свою Москву улетать.
– В Москву? – переспросил майор.
Никаких дел у него в Москве не было. Да и командировку ему выписывали в другом здании.
– В Москву, в Москву, в столицу нашей родины России, – охотно повторил Виктор Сергеевич.
– И для чего мне туда лететь? – поинтересовался заинтригованный майор.
– Как для
Ефим был изумлен не меньше Виктора Сергеевича: «Вот так в открытую угрожать офицеру госбезопасности, курирующему завод? Может быть, Секаченко – просто идиот, по ошибке выпущенный из психбольницы? Не похоже… Как же все это понимать?» – спросил себя майор и не нашел ответа.
– Хорошая печка, – вслух согласился он. – А чем я вам так помешал-то?
Секаченко хмыкнул:
– Да, ничем ты нам помешать не можешь. Ничем! – он сжал ладонь в кулак. – И хозяева твои не могут. Забей себе эту мысль в черепок кувалдой! И тем, кто тебя сюда пригнал, передай! Седельникову передай! Варыгину передай! Пусть командировочные деньги поберегут, не тратят попусту! Потому что этот город – наш! И этот поселок – наш! И все, что тут есть – наше! И пульт, что ты тут ищешь, – тоже наш!
«Про каких хозяев он говорит? – спросил себя майор. – Кто такой Седельников? Кто такой Варыгин? А пульт? Уж не ГПУ ли он имеет в виду?»
– Что за пульт такой? – произнес он вслух.
– Да, ты дурачком-то не прикидывайся! – острый носик руководителя службы безопасности побелел и даже стал как будто еще острее. – Не знает он, что за пульт! А чего ты тогда сюда прикатил? Пельмени бачуринские покушать?
– Пельмени хорошие… – заметил Ефим, не зная, что сказать.
– Ты ж не первый, кто на чужое лапы поднял! – не поддержал разговор о кулинарии Секаченко. – Только что тут один, такой же, как ты, гость московский, круги по поселку вертел. Так вот он-то сразу понял, что жизнь у него одна. Вторую начальство не купит. Он даже вещи из гостиницы забирать не стал. На тачку, в аэропорт и – прощай Сибирь, здравствуй, столица! И жопа здорова, и голова цела! Что может быть лучше, а? Согласен, а спортсмен-метатель?
– Тогда, конечно, стоит подумать… – задумчиво произнес Ефим.
– Правильно, подумай! Только не долго. Пока здесь стоишь. Потом поздно будет. Ты вообще из каких? В органах, наверное, раньше служил?
«Почему – «служил»? – подумал Ефим. – Что же, он не знает, кто я такой? Спутали они меня с кем-то, что ли?»
Ефим кивнул и подтвердил:
– Служил когда-то… Раньше.
– Во! – обрадовался начальник службы безопасности «Локомотива». – Меня не обманешь. Я вашего брата верхним чутьем беру!
Он наклонил голову и внимательно рассматривал Ефима своими живыми глазами.
Вялый бригадир с безразличным видом смотрел в летнее окно.
– Ну, что, особист-резервист, выбрал, чем лучше быть: живым человеком в Москве или совком шлака в Сибири? – прервал молчание Виктор Сергеевич.
Майор молчал.
Секаченко резким движением выдернул себя из кресла и выбрался из-за стола-зеркала. Рост у него, против ожидания, оказался не высоким. Пожалуй, макушкой он вряд ли достал бы Ефиму до подбородка.